Глава 6. «Отче наш» / «Да приидет Царствие Твое»
Тема Царства Божия, или Царствия Небесного, занимает центральное место во всем Евангелии. В устах Иисуса это словосочетание имеет многообразный смысл. Царством Божиим Он называет посмертное бытие человека, который за свои добрые дела удостоился пребывания с Богом: в этом смысле Царство Божие синонимично жизни вечной в ее противопоставлении муке вечной. Но Царство Божие — это не только реальность загробного бытия. Это и то новое измерение жизни, которое становится доступно человеку, живущему на земле, когда он открывает для себя Бога через Иисуса Христа.
Евангелие от Луки содержит краткий диалог Иисуса с фарисеями о Царствии Божием: Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:20–21). Эти слова указывают на то, что Царство Божие не может быть привязано ни к какому-либо месту в пространстве, ни к какой-либо точке во времени. Кроме того, Царство Божие не придет приметным образом, а это значит, что его нельзя отождествлять со вторым пришествием Христа, о котором апостол Петр говорит: Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят (2 Пет. 3:10). Второе пришествие будет заметным событием: Как молния исходит от востока и вид на бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого (Мф. 24:27). Напротив, Царство Божие приходит без шума, без огня, без блеска молнии.
Пришествие Царства Божия — событие исключительно внутреннего порядка: это встреча человека с Богом, откровение Бога человеку. Оно происходит в сердце и может быть незаметно для окружающих. В 3-й книге Царств описывается явление Бога пророку Илии, которому Господь говорит: Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Гос подом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь (3 Цар. 19:11–12). Это повествование в христианской традиции часто воспринимается как прообраз той встречи с Богом, которая происходит в сердце человека благодаря молитве.
В свете сказанного слова молитвы Господней «Да приидет Царствие Твое» вовсе не следует понимать как просьбу о приближении второго пришествия Христа. В Древней Церкви существовало представление о том, что второе пришествие должно наступить уже при жизни первого христианского поколения. Апокалипсис, являющийся по своему содержанию литургической книгой, завершается словами: Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр. 22:20). Представление о том, что Иисус должен прийти скоро, было следствием буквального толкования Его слов: Не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий (Мф. 10:23).
В соответствии с этими эсхатологическими настроениями Тертуллиан писал:
«Да придет Царствие Твое». Молитва сия, как и предыдущая, имеет тот же смысл: да придет или да будет Царствие Твое в нас… Но если пришествие Царствия Божия согласно с Его волей и требует конца мира сего, то зачем просим мы Его иногда, чтоб Он продлил дни наши на земле? Царствие, испрашиваемое нами у Него, есть конец времен, исполнение веков. Мы молим Его о скорейшем вступлении в сие Царствие, а, следственно, и о недолгом задержании нас в рабстве1Тертуллиан. О молитве Господней. 5 (CCSL 1, 260). Рус. пер.: С. 296..
Однако гораздо чаще писатели Древней Церкви толкуют слова «Да приидет Царствие Твое» не в смысле пришествия Иисуса во славе, но в смысле Его постоянного присутствия в сердце каждого верующего. Уже Ориген говорил о Царстве Божием как внутреннем состоянии человека:
Если Царство Божие, по слову нашего Господа и Спасителя, приходит не с внешней пышностью и нельзя сказать: «вот оно здесь» или «оно там», если Царство Божие внутри нас… то молящийся о Царстве Божием, очевидно, с правом молится о том, чтобы в нем самом Царство Божие возникло, принесло плод и развилось до совершенства… По моему мнению, под Царством Божиим нужно разуметь то счастливое состояние разума, когда его мысли упорядочены и проникнуты мудростью… Каждый грешник, напротив, находится под властью князя мира2Ориген. О молитве. 25 (PG 11, 496). Рус. пер.: С. 90–91..
Нередко два измерения (Царство Божие как второе пришествие Христа и Царство Божие как внутреннее состояние верующего) соединяются в одном толковании:
Мы просим о пришествии к нам Царства Божия в таком же смысле, в каком молим Бога, чтобы святилось в нас Его имя… Царством же Божиим, возлюбленнейшие братья, может быть и Сам Христос — нам вожделенно ежедневное присутствие Его, и мы просим, чтобы Он вскоре явил нам Свое пришествие. Как Он есть наше воскресение, потому что мы в Нем воскресаем, так Его же можно разуметь под Царством Божиим, потому что мы будем царствовать в Нем3Киприан Карфагенский. Книга о молитве Господней. 13 (CSEL 3/1, 275–276). Рус. пер.: С. 258–259..
Царство Божие противоположно царству земному. Молясь о пришествии Царства Божия, человек ставит себя в ту систему координат, которая резко контрастирует с принятой в земной реальности. В этом контексте слова из молитвы Господней приобретают определенный политический подтекст. Современный автор размышляет:
Нищие наследуют Царство Божие, потому что богатым и могущественным мешает гордыня. Они получили приглашение, но не явились. Иисус прекрасно понимал суть происходящего. Это отражено в Его лаконичном высказывании: Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него (Лк. 16:16). Что это значит? Иисус не отвергает закона и пророков (Лк. 16:17), но наступило время перемен. До пришествия Иоанна и Его Самого царство принадлежало земным правителям. Они владели землями, нередко имели рабов и держали всех в подчинении. Законы, издаваемые правящей элитой, стояли на страже государства. А теперь толпа хлынула в ворота, не обращая внимания на стражей. Простой народ буквально врывается в Божие Царство. И никто не требует входных билетов!4Сторки А. Иисус и политика. С. 151.
Как мы говорили выше, повелевая отдавать кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22:21), Иисус проводил четкий водораздел между властью земной и властью небесной. На земную власть Он никогда не посягал, ее прерогативы не оспаривал. Послание Иисуса само по себе было лишено политической составляющей, и Он не ставил ни перед Собой, ни перед Своими учениками каких-либо политических целей. И тем не менее проповедуемое Им учение вступало в перманентный конфликт с земными стандартами по той причине, что оно ориентировало людей на иные ценности. Словами Царство Мое не от мира сего (Ин. 18:36) Иисус подчеркивал иноприродность миру и любой мирской власти того Царства, о котором Он говорил.
Учение Иисуса не вырывает человека из обыденной жизни, не ставит его в оппозицию к властям, обществу, государству. Вопреки мнению некоторых ученых, считающих, что «Иисус и Его движение были вовлечены не просто в сопротивление, но в некое серьезное восстание против установившегося в Палестине порядка»5Horsley R. A. Jesus and the Spiral of Violence. P. 321., Иисус не был ни революционером, ни социальным реформатором. Он не призывал ни к свержению власти римлян, ни к какому-либо иному переустройству общества:
Христианство не революционно во внешнем смысле слова. Оно вступало в мир не как революционная социальная сила, призывающая к насильственному изменению строя жизни. Христианство нельзя назвать даже и социально-реформаторской силой. Природа христианства совсем невыразима в социальных категориях мира сего. Христианство вошло в мир как благая весть о спасении и о Царстве Божием, которое не от мира сего… Социальная революция во всем противоположна словам Христа. Социальная революция ищет прежде всего того, что приложится, а не Царства Божия; деятели социальной революции не ищут совершенства, подобного совершенству Отца Небесного; они хотят приобрести весь мир и этим вредят своей душе; социальная революция ищет строя жизни, который приходит приметным образом, о котором можно сказать, что он вот здесь или вот там; царство, к которому стремится социальная революция, от мира сего… Христианство было величайшим духовным переворотом в истории человечества, самой большой внутренней революцией, пережитой человечеством. С явлением Христа начинается не только новая историческая эпоха, но и новая космическая эпоха, изменился внутренний состав мира… Подлинно новая, более совершенная и лучшая жизнь приходит изнутри, а не извне, от духовного перерождения, а не от изменения социальных условий, социальной среды6Бердяев Н. Царство Божие и царство кесаря. С. 17–18..
Суть преобразования общественного устройства, к которому призывает Христос, заключается, по мысли Иоанна Златоуста, в том, что «прежде достижения неба Он повелел нам землю сделать небом и, живя на ней, так вести себя во всем, как если бы мы находились на небе»7Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 19, 5 (PG 57, 279). Рус. пер.: С. 223.. Слова отца Церкви IV века перекликаются с приведенной цитатой из русского философа ХХ века в том отношении, что оба автора видят цель учения Христа не в переустройстве земного миропорядка, а в наполнении жизни человека новым смыслом.
Невозможно землю превратить в рай путем социальных преобразований. Но земная жизнь может стать Царством Божиим, пришедшим в силе (Лк. 9:1), для тех людей, которые живут на земле по иным законам, в нравственном отношении превосходящим земное законодательство. Только следуя этим установленным Христом законам человек может сделать землю небом. И только в этом случае Царство Небесное может наступить повсюду — не только на небе, но и на земле.