Глава 6. Иисус и ученики / Наставление двенадцати / Публичное исповедание веры
Далее в словах Иисуса звучит мысль, которую Он повторял неоднократно в разных контекстах:
Итак, всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10:32–33).
Похожие мысли мы встречаем в Евангелии от Марка: Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8:36–38). У Луки мы находим и матфеевский (Лк. 12:8–9), и марковский варианты (Лк. 9:25–26). При этом в матфеевском варианте Отец Небесный заменен Ангелами Божиими.
Почему исповедание Иисуса должно быть публичным — пред людьми? Ответ на этот вопрос затрагивает самое существо христианской веры и касается природы Церкви как общины последователей Иисуса. Церковь была создана Им отнюдь не как тайное общество и вовсе не для домашнего употребления. Современное представление о религии как частном деле отдельных индивидуумов глубоко противоречит самой природе христианства. Все служение Иисуса происходило в публичном пространстве. Своих учеников Он призывал публично, а не тайно. Жизнь Его и созданной Им общины протекала на глазах у множества людей, и поучения Его произносились нередко перед тысячами слушателей. Даже то, что Он говорил ученикам наедине, на ухо, они должны были проповедовать на кровлях (Мф. 10:27).
Публичное исповедание веры требуется не от всех без исключения учеников и не при всех обстоятельствах. Как мы говорили, среди учеников Иисуса были и тайные — из страха перед иудеями. Феномен тайного христианства известен со времен Иисуса вплоть до наших дней: он особенно характерен для эпох гонений на Церковь. Но апостол не может быть тайным. Апостол всегда действует в публичном пространстве и должен быть готов засвидетельствовать веру; если необходимо — даже ценой собственной жизни.