Глава 2. Источники / Евангелие от Луки
Евангелие, стоящее на третьем месте в корпусе книг Нового Завета, надписано именем Луки в самой ранней сохранившейся рукописи этого Евангелия — папирусе Bodmer XIV, датируемом рубежом II и III веков. Это единственное Евангелие, у которого имеется конкретный адресат — некий «достопочтенный Феофил», упоминаемый в прологе к этому Евангелию (Лк. 1:3), а затем в прологе к Деяниям апостольским (Деян. 1:1). Кем он был, неизвестно1 Green J. B. The Gospel of Luke. P. 44.. Судя по имени, он был греком, а не римлянином или иудеем2 Tannehill R. C. Luke. P. 35.. Возможно, он был заказчиком («литературным патроном») обеих книг, написанных Лукой не только для него, но и для группы образованных эллинов, в которую он входил3 Spencer P. E. Rhetorical Texture and Narrative Trajectories. P. 31–33..
В церковной традиции Лука считается апостолом от семидесяти, учеником апостола Павла. О том, что Лука сопровождал Павла в некоторых путешествиях, свидетельствуют отрывки из книги Деяний, где автор книги называет местоимением «мы» себя и Павла (Деян. 16:10–17; 20:5–15; 21:1–18; 27:1–28:16). Со своей стороны Павел трижды упоминает Луку. В Послании к Колоссянам Павел пишет: Приветствует вас Лука, врач возлюбленный (Кол. 4:14). Во Втором послании к Тимофею Павел жалуется на то, что его сотрудники разошлись по разным странам, отмечая: один Лука со мною (2 Тим. 4:10). В Послании к Филимону он включает Луку наряду с Марком в список из четырех своих сотрудников (Флм. 24).
Евангелие от Луки — самое длинное из Евангелий. И единственное из четырех начинается с классического греческого пролога-вступления:
Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен (Лк. 1:1–4).
Существовало немало трактатов, в том числе философских и медицинских, которые начинались подобным образом4 См. перечень параллельных текстов в: Alexander L. The Preface to Luke’s Gospel. P. 102–142 (в особенности с. 107, 116, 125, 136–137). На с. 67–101 этой монографии дан подробный анализ структуры и содержания предисловий к естественнонаучным сочинениям эллинистического и римского периодов.. В частности, трактат Диоскорида Педания (I в.) «О лекарственных веществах» (Περὶ ὕλης ἰατρικῆς) начинается со слов: «Как уже многие и древние, и современные начали составлять повествование о врачебных средствах, то рассудилось и мне, о достопочтенный Арий, по тщательному исследованию предмета...»5 Pedanii Dioscuridis Anazarbei de materia medica. Vol. 1. P. 1. Пер. по: Глубоковский Н. Н. Святой апостол Лука. С. 12. По форме пролог Евангелия от Луки близок к данному тексту. Литературная зависимость одного произведения от другого чрезвычайно маловероятна6 Диоскорид (ок. 40 — ок. 90) был военным врачом и участвовал во многих походах Нерона. Трактат появился предположительно ок. 77–78 гг., хотя Лука, как и Диоскорид, был врачом и, следовательно, мог интересоваться медицинскими трактатами7 См. также: Alexander L. Luke’s Preface and Greek PrefaceWriting. P. 99–113..
О том, что Лука был связан с медициной, мы узнаём из Послания апостола Павла к Колоссянам и основанном на нем предании. Внутренние данные Евангелия от Луки, по мнению некоторых ученых, подтверждают его знакомство с медициной. При сравнении параллельных мест синоптиков, где речь идет о болезнях, было обнаружено то обстоятельство, что Лука употребляет более точные в медицинском отношении термины, чем Марк или Матфей. Например, у обоих евангелистов сказано, что теща Петра лежала в горячке (Мф. 8:14; Мк. 1:30), а у Луки она была одержима сильною горячкою (Лк. 4:38)8 В те времена действительно различали горячку обычную и горячку сильную, т. е. лихорадку, сопровождавшуюся потерей сознания. См. об этом: Hobart W. K. The Medical Language of St. Luke. P. 3–5.. Упоминая об игле, Матфей и Марк называют ее термином ραφίς, указывающим на иглу швейную (Мф. 19:24; Мк. 10:25), а Лука предпо читает пользоваться термином βελóνη, означающим иглу хирургическую (Лк. 18:25). Матфей и Марк (Мф. 9:2; Мк. 2:3) называют расслабленного термином παραλιτικóς (паралитик), а Лука (Лк.5:18) использует сходный по значению, но более точный в медицинском отношении термин παραλελυμένος (в славянском переводе «расслабленный жилами»). Описание болезни согбенной женщины у Луки также заставляет видеть в нем человека, знакомого с медицинской терминологией и практикой9 Hobart W. K. The Medical Language of St. Luke. P. 20–22. Выводы Хобарта были поддержаны многими учеными, несмотря на попытку Х. Кэдбери опровергнуть их и доказать, что стиль Луки дает не больше признаков медицинского образования и интереса к медицине, чем язык других авторов, которые не были врачами (Cadbury H. J. The Style and Literary Method of Luke. P. 50–51)..
Начиная свое Евангелие, Лука ссылается, во-первых, на многих, кто уже начал составлять повествования об Иисусе, во-вторых, на очевидцев и служителей Слова, с чьих слов он намеревается изложить основы той веры, в которой был наставлен его адресат, в-третьих, на собственное тщательное исследование предлагаемого материала. Таким образом, Лука не претендует на роль очевидца: он выступает прежде всего как исследователь, собиратель того материала, который уже циркулировал в виде многообразных устных и письменных преданий.
Лука был первым церковным летописцем. Его повествование не ограничивается рассказом о жизни, смерти и воскресении Иисуса: прямым продолжением его Евангелия является книга Деяний апостольских, доводящая историю Церкви практически до того времени, когда она была составлена10 Green J. B. The Gospel of Luke. P. 6–10..
Исследователи отмечают, что греческий язык Евангелия от Луки отличается большей правильностью, чем язык других евангелистов. В Евангелии от Луки встречаются такие редкие грамматические формы, которые свойственны только литературному греческому языку и отсутствуют у других евангелистов. Лука — единственный из евангелистов, постоянно использующий в повествовании вспомогательные частицы δέ и τέ, являющиеся принадлежностью греческого литературного стиля. Лука чаще, чем другие евангелисты, употребляет глаголы в форме инфинитива11 Culy M. M., Parsons M. C., Stigall J. J. Luke. P. XXI..
В отличие от других евангелистов, которым свойственно частое использование параллелизмов и повторов, Лука не склонен к повторам, что выдает несемитский характер мышления. Рассказав о насыщении пяти тысяч человек пятью хлебами (Лк.9:10–17), он не упоминает о насыщении четырех тысяч семью хлебами: очевидно, он не считает нужным рассказывать о втором чуде в силу того, что оно имеет тот же формат и дает тот же урок, что и первое.
Лука нередко делает такие уточнения, которые свидетельствуют о том, что он ориентировался на читателя, мало знакомого с географией Палестины: так, он уточняет, что Капернаум — это город Галилейский (Лк. 4:31), чего не стал бы делать Матфей, потому что его предполагаемый читатель знал, где находится Капернаум. Галилейское море Лука называет Геннисаретским озером (Лк. 5:1), так, как его называли не иудеи и галилеяне, а «внешние».
Кто были те очевидцы и служители Слова, на которых ссылается Лука? Вероятно, речь идет об апостолах. С кем из них общался Лука, из его Евангелия не вполне ясно. Согласно свидетельству Евсевия Кесарийского, Лука был учеником апостола Павла12 См.: Евсевий Кесарийский. Церковная история. 5, 8, 3; 3, 4, 6–7. С. 175, 81.. Когда Павел находился в Риме под арестом, почти все ученики его покинули за исключением Луки, который оставался при нем. Близость Луки к Павлу дала повод считать Евангелие от Луки также и «Евангелием от Павла» — в том смысле, что богословие Павла оказало существенное влияние на Луку. Однако Павел не был очевидцем событий, рассказанных в Евангелии от Луки, тогда как Лука, будучи апостолом от семидесяти, мог сам быть свидетелем некоторых событий.
Главным отличием третьего Евангелия от первого и второго является присутствие в нем оригинального материала, который мы не находим у других евангелистов: этот оригинальный материал составляет около сорока трех процентов текста.
Это прежде всего предыстория рождения Иисуса, включающая в себя рассказ о рождении Иоанна Крестителя от Захарии и Елисаветы, рассказ о благовещении Богородице, посещении Ею Елисаветы, рассказ о детских годах Иисуса. Этот материал выделяется среди прочих текстов Евангелия от Луки большей зависимостью от греческого перевода Библии (Септуагинты), что заставляет ученых высказывать предположение относительно отдельного греческого источника, которым пользовался Лука при подготовке данного материала13 См., в частности: Jung Ch. W. The Original Language of the Lukan Infancy Narrative. P. 208–215..
Некоторые поучения Иисуса, приведенные Лукой (в частности, пять притч), отсутствуют у других евангелистов. Некоторые детали повествования о Страстях Христовых отличаются от параллельных повествований других евангелистов. Например, у Матфея и Марка оба разбойника, распятые по правую и по левую руку Иисуса, поносят Его (Мф. 27:44; Мк. 15:32), тогда как у Луки один из них обращается к Нему с молитвой (Лк. 23:39–42).
Центром всего повествования в Евангелии от Луки является Иерусалим, и все земное служение Иисуса представлено не как странствование из города в город, а как целеустремленное шествие к Иерусалиму — конечной точке пути. Иерусалим упоминается в Евангелии от Луки тридцать три раза — почти столько же, сколько в трех других Евангелиях вместе взятых. Евангелие от Луки начинается в Иерусалиме (Лк. 1:5) и завершается также в Иерусалиме. Основная часть Евангелия (Лк. 9:51–19:27) описывает путь Иисуса в Иерусалим; при этом Лука игнорирует названия тех городов и сел, которые не связаны напрямую с Иерусалимом. Так, например, он сообщает, что Иисус восхотел идти в Иерусалим и послал вперед вестников (Лк. 9:51–52). Затем говорится, что на пути в Иерусалим в одном самарянском селении Его не приняли, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим (Лк. 9:53): название селения не упоминается, а цель путешествия — Иерусалим — упоминается. Затем говорится о том, что Иисус приходит в Вифанию — название селения приведено, так как оно находится в предместьях Иерусалима (Лк. 19:29).
Далее, проходя по городам и селениям, уча и направляя путь в Иерусалим (Лк. 13:22), Иисус говорит: а впрочем, мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима. Иерусалим! Иерусалим! избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! (Лк. 13:33–34). На пути к святому городу Иисус обращается к ученикам: вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится все написанное чрез пророков о Сыне Человеческом (Лк. 18:31).
Пересказывая притчу Христа о десяти минах, Лукапод черкивает: ибо Он был близ Иерусалима, и они думали, что скоро должно открыться Царствие Божие (Лк. 19:11). Далее еще одна характерная ремарка евангелиста: Сказав это, Он по шел далее, восходя в Иерусалим (Лк. 19:28). Чуть ниже Лука говорит о том, что Иисус приблизился к спуску с горы Елеонской... (Лк. 19:37): по мере приближения к Иерусалиму географические детали становятся все более точными. Стоя на спуске с горы, Иисус заплакал об Иерусалиме (Лк. 19:41): Лука — единственный из евангелистов, кто упоминает об этом событии, показывающем, какое значение Иерусалим имел для Иисуса. Наконец Иисус входит в храм Иерусалимский (Лк. 19:45), после чего и начинаются последние события Его земной жизни. Гора Елеонская и Гефсиманский сад.
Евангелие от Луки пронизано атмосферой хвалы, благодарения и прославления Бога. Начинается оно рассказами о благовещении Деве Марии и рождении Иоанна Предтечи. Из описания явствует, что и Захария, и Елисавета, и Мария живут в атмосфере хвалы Богу и молитвенного благодарения. Так, благодарность Марии выражена в песни Величит душа Моя Господа… (Лк. 1:46–55). В той же главе (1:68–79) содержится благодарственная хвалебная песнь Захарии. Говоря о рождении Иисуса Христа, Лука приводит хвалебную песнь ангелов: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2:14), а затем повествует о том, как пастухи, узнав о рождении Иисуса, возвратились, славя и хваля Бога (Лк. 2:20). Рассказывая о сретении Младенца Иисуса в храме, Лука приводит благодарственную песнь Симеона: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко... (Лк. 2:29–32).
Далее можно отметить прославление Бога расслабленным после исцеления (Лк. 5:25); прославление Бога народом после воскрешения Иисусом сына Наинской вдовы (Лк. 7:16); прославление Бога согбенной женщиной после исцеления (Лк. 13:13); исцеление десяти прокаженных и благодарность самарянина (Лк. 17:15) — случай, особо отмеченный Лукой; прославление Бога слепым после исцеления (Лк. 18:43); радостное прославление Бога учениками при входе в Иерусалим (Лк. 19:37); прославление Бога сотником, который был свидетелем смерти Иисуса на кресте (Лк. 23:47); прославление Бога учениками при вознесении Иисуса (Лк. 24:53).
Исследователи обращают внимание на атмосферу радости, которой пронизано Евангелие от Луки: в нем говорится о радости при рождении Иоанна Предтечи (Лк. 1:14); в момент благовещения (Лк. 1:28); при посещении Божией Матерью Елисаветы (Лк. 1:41); при явлении ангела пастухам (Лк. 2:10). Лука рассказывает, как ученики Христа, вернувшись с проповеди, с радостью говорили Ему о том, что им повинуются духи (Лк. 10:17); Иисус же в ответ сказал: Однако ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10:20). В тот час возрадовался духом Иисус, — пишет евангелист (Лк. 10:21). Отметим также упоминания о радости народа при виде чудес, совершённых Иисусом (Лк. 13:17); о радости, с которой Закхей готов был принять в свой дом Христа (Лк. 9:6); о радости учеников, которые, встретив Иисуса на пути в Эммаус после Его воскресения, узнали Его в преломлении хлеба и спрашивали друг друга: Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге? (Лк. 24:32).
Обращают внимание также на атмосферу молитвы, присутствующую в Евангелии от Луки. Молитва упоминается и у других евангелистов, но только у Луки отмечено, например, что Иисус молился после крещения (Лк. 3:21), что Он молится в течение всей ночи перед избранием двенадцати апостолов (Лк. 6:12).
Исходя из нужд конкретного читателя, Лука опускает те места, имеющиеся в других Евангелиях, которые напрямую связаны с иудейской традицией: он, например, не упоминает о втором пришествии Илии перед пришествием Иисуса. Если лейтмотивом Нагорной проповеди у Матфея является противопоставление Нового Завета Ветхому (Вы слышали, что сказано древним... А Я говорю вам...), то у Луки в параллельном тексте это противопоставление отсутствует.
Как и Марк, Лука опускает имеющуюся у Матфея заповедь Иисуса: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите (Мф. 10:5). Напротив, об Иисусе говорится как о свете к просвещению язычников (Лк. 2:32), а о Евангелии — что оно должно быть проповедано во всех народах (Лк. 14:47). Часто в пример приводятся лица, не при надлежавшие к еврейскому народу: упомянем притчу о милосердном самарянине (Лк. 10:15), рассказ об исцелении десяти прокаженных, где единственным благодарным оказался тоже самарянин (Лк. 17:11), похвалу Иисуса сотнику, который был римлянином и о котором Иисус сказал: и в Израиле не нашел Я такой веры (Лк. 7:9).
В Евангелии от Луки женщинам отведено гораздо больше места, чем в других Евангелиях. Это относится прежде всего к Деве Марии, о Которой мы узнаём главным образом из третьего Евангелия. У Луки мы читаем также о Елисавете, о Наинской вдове, о жене-грешнице, о Марфе и Марии. Столь пристальное внимание евангелиста к женщинам тем более удивительно, что в эпоху Нового Завета отношение к женщине было совсем иным, чем к мужчине, — женщин как бы вовсе не принимали в расчет. Не случайно при перечислении тех, кого Иисус насытил хлебами, в Евангелии от Матфея говорится: Евших было около пяти тысяч, кроме женщин и детей (Мф. 14:21). У Луки в соответствующем месте (Лк. 9, 14) эта ремарка отсутствует.