Глава 2. Источники / Евангелие от Марка
Церковная традиция отождествляет автора второго Евангелия с Иоанном Марком, многократно упоминаемым в Деяниях (Деян. 12:12, 25; 13:13; 15:37–39). Согласно преданию, Марк был учеником апостола Петра (что подтверждается выражением Марк, сын мой, в 1 Пет. 5:13) и пересказал то, что услышал от него: это предание, восходящее к Папию Иерапольскому, сохранено Евсевием Кесарийским1 См.: Евсевий Кесарийский. Церковная история. 3, 39, 15. С. 119. О Марке как ученике Петра см.: Хенгель М. Недооцененный Петр. С. 38–50.. Но Марк был близок и к Павлу, о чем свидетельствуют три упоминания о нем в Павловых посланиях: Приветствует вас Аристарх, заключенный вместе со мною, и Марк, племянник Варнавы (Кол. 4:10); Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения (2 Тим. 4:11); Марк, Аристарх, Димас, Лука, сотрудники мои (Флм. 1:24).
Будучи учеником обоих первоверховных апостолов, из которых лишь один, Петр, был ближайшим учеником Иисуса и очевидцем Его деяний, Марк очевидно именно на рассказах Петра основывал свое повествование о событиях, свидетелем которых не был сам. Таким образом, весьма вероятно, что Евангелие от Марка, или, точнее, по Марку, является той версией Благой Вести, которая принадлежит апостолу Петру. Евсевий пишет:
Марк, став переводчиком Петра, аккуратно записал все, что делал или говорил Господь, как запомнил, но не по порядку, ибо сам не слышал Христа и не ходил с Ним. Позднее он сопровождал Петра, который говорил, сообразуясь с обстоятельствами, а не излагая слова Господа по порядку. Поэтому Марк нисколько не погрешил в том, что записал все, как запомнил. Он заботился только об одном: как бы не пропустить или не исказить ничего из того, что он слышал2 Евсевий. Церковная история. 3, 39, 15. С. 119..
Ириней Лионский (II в.) считал, что Евангелие от Марка было написано после смерти Петра3 Ириней Лионский. Против ересей. 3, 1, 1 (SC. 211, 22). Рус. пер.: С. 220., которая произошла между 64 и 67 годами. Климент Александрийский, напротив, относил это Евангелие ко времени пребывания Петра в Риме (ок. 45–65 гг.)4 Евсевий. Церковная история. 6, 14, 5–7. С. 212.. В настоящее время многие ученые датируют составление Евангелия от Марка приблизительно 65 годом5 См., в частности: Telford W. R. The Theology of the Gospel of Mark. P. 12–13.. Внутренние признаки указывают на то, что оно было написано до разрушения Иерусалима в 70 году6 См.: Marcus J. Mark. 1–8. P. 38.. Впрочем, некоторые ученые продолжают настаивать на более поздней датировке, указывая период между 70 и 85 годами как наиболее вероятное время написания этого Евангелия7 См., в частности: Roskam H. N. The Purpose of the Gospel of Mark in its Historical and Social Context. P. 81–94..
О том, что Евангелие от Марка передает рассказ Петра о происходивших событиях, свидетельствуют, во-первых, многократные упоминания Петра в тексте этого Евангелия: Петр выступает в качестве представителя группы учеников; к нему Иисус нередко обращает слова, адресованные всем ученикам; он часто говорит от имени всей группы (Мк. 8:29–33). В некоторых случаях Петр обращается к Иисусу, но ответ Иисуса адресован всей группе (Мк. 10:28–30; 11:20–23). В Гефсиманском саду Иисус, согласно Марку, обращается сначала к Петру, но потом ко всем ученикам: Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна (Мк. 14:37–38). В параллельных повествованиях других евангелистов слова Иисуса обращены ко всем трем ученикам.
Во-вторых, Марк иногда говорит не только о действиях Петра, но и о его внутренних переживаниях, выделяя его при этом из группы других участников действия: При сем Петр сказал Иисусу: Равви?! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Мои сею одну, и одну Илии. Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе (Мк. 9:5–6). Здесь Петр является выразителем общего настроения, однако если всех троих упоминаемых в рассказе учеников объединяет чувство страха, то только у Петра оно сочетается с радостью (хорошо нам здесь быть) и недоумением (ибо не знал, что сказать).
Все эти и многие другие факторы, по мнению исследователей, подтверждают, что Петр был для Марка главным источником информации. В то же время сравнение Евангелия от Марка с другими Евангелиями заставляет признать, что и в них роль Петра высвечена достаточно ярко. Более того, рассказ Марка о том, как Иисус пришел к ученикам по воде во время бури (Мк. 6:47–50), не содержит никаких упоминаний о Петре, тогда как Матфей добавляет выразительную сцену, в которой Петр выходит навстречу Иисусу и начинает утопать (Мф. 14:25–32).
Есть также основания полагать, что и сам Марк был очевидцем по крайней мере некоторых событий из жизни Христа. В частности, Марк отождествляется некоторыми комментаторами с человеком, несшим кувшин воды и показавшим ученикам Иисуса место для совершения Тайной Вечери (Мк.14:13–15). У Марка есть эпизод, который отсутствует у остальных евангелистов: он упоминает о том, что в момент ареста Иисуса с Ним находился юноша, завернутый в покрывало по нагому телу; когда его схватили, юноша оставив покрывало, нагой убежал от них (Мк. 14:51–52). Имя юноши не названо, однако многие толкователи предполагают, что им был сам Марк, говоривший о себе в третьем лице.
Суммируя данные о предполагаемых источниках Евангелия от Марка, современный ученый пишет:
...Имеющиеся у нас свидетельства... убедительно подтверждают ту гипотезу, что основным источником Марка был корпус преданий, сформированный двенадцатью учениками в Иерусалиме и известный ему в той форме, в которой он распространялся Петром. Едва ли возможно вычленить черты преданий, принадлежавшие именно Петровой версии, — нет сомнения, что во всех преданиях, авторизованных двенадцатью апостолами, он играл значительную роль... Далее, не следует пренебрегать ролью самого Марка как создателя Евангелия. Судя по огромному количеству преданий об Иисусе, засвидетельствованных в других канонических Евангелиях, не говоря уж о неканонических, Марк подходил к составлению своего краткого Евангелия очень строго и разборчиво. Трудно вообразить, например, что Марк не знал никаких речений Иисуса, кроме приведенных в его Евангелии, — их там очень немного... Трудно сказать, какие любопытные воспоминания Петра Марк мог «оставить за кадром» своей книги, посвященной строго определенным темам и задачам8 Бокэм Р. Иисус глазами очевидцев. С. 197..
Евангелие от Марка — самое короткое из четырех. Оно отличается особым динамизмом повествования. Часто в начале рассказа употребляется настоящее время: Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню (Мк. 1:12); и приходят в Капернаум (Мк. 1:21); Приходит к Нему прокаженный (Мк. 1:40); Приходят к Нему и говорят (Мк. 2:18); Приходят в дом; и опять сходится народ (Мк. 3:20); Приходит в Вифсаиду; и приводят к Нему слепого и просят, чтобы прикоснулся к нему (Мк. 8:22). В продолжение рассказа настоящее время сменяется прошедшим.
Однако бывает и наоборот — повествование переходит из прошедшего времени в настоящее, например: Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней (Мк. 1:30). Этот прием употребляется в общей сложности сто пятьдесят один раз: он придает повествованию живость и непосредственность, заставляя читателя чувствовать себя участником описываемого события.
Новый сюжет часто вводится словосочетанием καὶ εὐθύς (и тотчас). Это выражение у Марка многофункционально. Оно может связывать одно повествование с другим: в этом случае оно не несет хронологическую нагрузку, иногда указывая на событие, произошедшее намного позже того, о котором говорилось в предыдущем сюжете. Оно может использоваться и внутри одного рассказа — как указание на результат того или иного действия: Подойдя, Он поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им (Мк. 1:31). В одной только 1-й главе словосочетание καὶ εὐθύς встречается одиннадцать раз (в стихах 10, 12, 18, 20, 21, 23, 28, 29, 30, 42, 43). В общей сложности слово εὐθύς встречается в Евангелии от Марка более сорока раз — столько же, сколько во всем остальном тексте Нового Завета9 Burridge R. A. Four Gospels, One Jesus. P. 37.. Переводится оно по-разному: «тотчас», «немедленно», «вскоре», «скоро».
Доминирующим элементом в Евангелии от Марка является повествование. Учительный элемент (поучения Иисуса) занимает меньшее место, чем в других Евангелиях. У Марка отсутствуют длинные поучения Иисуса на нравственные темы, столь характерные для Матфея (материал из Нагорной проповеди почти не имеет параллелей у Марка). Отсутствуют пространные диалоги с иудеями, характерные для Иоанна: лишь в нескольких случаях Иисус вступает в полемику с иудеями, и всякий раз не по Своей инициативе, а в ответ на их вопросы, недоумения, обвинения (Мк. 2:15–28; 3:22–30; 7:1–23). Притчи не занимают столь существенного места у Марка, как у Матфея и Луки: Евангелие от Марка содержит лишь пять притч. Акцент делается прежде всего на чудеса, которым посвящена основная часть повествования вплоть до начала истории Страстей.
Широко распространен взгляд, согласно которому главным адресатом Евангелия от Марка были христиане, обратившиеся из язычества. Это подтверждают, в частности, тем, что вопрос о взаимоотношениях между Ветхим и Новым Заветами, с достаточной полнотой раскрытый у Матфея, у Марка затрагивается лишь эпизодически. Тем не менее Евангелие от Марка, как и другие Евангелия, содержит многочисленные ссылки на Ветхий Завет10 См.: Marcus J. The Way of the Lord. P. 1–5..
Греческий язык Марка — более простой, чем язык других евангелистов. Он предпочитает короткие фразы, нередко опускает вспомогательные частицы, из-за чего одна и та же фраза может быть понята как утверждение или как вопрос. Примером могут послужить слова ангела: Иисуса ищете Назарянина, распятого (Мк. 16:6) — их можно перевести и так, и иначе. У Матфея этим словам соответствует утверждение: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого (Мф. 28:5). У Луки, напротив, в параллельном месте стоит вопросительное предложение: что вы ищете живого между мертвыми? (Лк. 24:5)11 Turner C. H. Markan Usage: Notes, Critical and Exegetical on the Second Gospel. P. 23.. Характерные для греческого языка частицы ναί (да), οὖν (итак), ἰδού (вот), призванные придать повествованию бoльшую плавность, живость или выразительность, у Марка, как правило, отсутствуют в тех случаях, где Матфей и Лука бы их поставили12 Ibid. P. 78–81..
В Евангелии от Марка встречаются многочисленные арамеизмы. Только у Марка Иисус называет Своих учеников Иакова и Иоанна арамейским словосочетанием «Воанергес», то есть сынами громовыми (Мк. 3:17)13 Вероятно, בני רגשׁ , реконструируемое произношение — banē raḡeš (ср. сир. ܐܫܓܪ ܝܢ̈ܒ — bnay reḡšā).. Слова Иисуса, обращенные к двенадцатилетней девочке, приведены по арамейски: талифá ку́ми (Мк. 5:41)14 טליתא קומי ; реконструируемое произношение — ṭalīṯā qūmī (ср. сир. ܝܡܘܩ ܐܬܝܠܛ — ṭlīṯā qūmy).. Однако арамейские слова у Марка всегда сопровождаются переводом. Так, например, обращение к девочке сопровождается переводом (Девица, встань!), а рядом со словом «корван» ( קרבן — qorbān) дается пояснение: то есть дар Богу (Мк. 7:11). Это пояснение показывает, что Евангелие писалось для людей, которым слово «корван» было незнакомо15 Иосиф Флавий упоминает о том, как Понтий Пилат употребил на строительство водопровода «священный клад, называемый корван». См.: Иосиф Флавий. Иудейская война. 2, 9, 4.. В той же главе (Мк. 7:34) приведено арамейское слово еффафа́16 אפתח ; реконструируемое произношение, соответствующее евангельскому εφφαθα, —’eppaṯaḥ. Эта форма, вероятно, восходит к אתפתח — ’eṯpaṯaḥ (ср. сир. ܚܬܦܬܐ — ’eṯpatḥ). с переводом «отверзись», а в Мк. 14, 36 мы встречаем выражение Авва Отче! (арамейское слово אבא — ’abbā с присоединенным к нему греческим переводом). Тот факт, что арамейские слова у Марка снабжены переводом, считается косвенным подтверждением того, что его Евангелие было адресовано читателям, мало знакомым с иудейской традицией.
Для чего евангелист вставляет арамейские слова в греческий текст, адресованный читателям, не знакомым с этим языком? Скорее всего, не только для большей живости повествования. Возможно, он был очевидцем каких-то из описываемых событий и происшедшее ярко запечатлелось в его памяти: он помнил голос Иисуса, Его слова, само их оригинальное звучание и хотел сохранить их именно в том виде, в каком они были произнесены. Для нас эти детали драгоценны: мы слышим голос Иисуса, говорящего на Своем языке. Еще более вероятно, что отдельные арамейские слова и выражения, произнесенные Иисусом, настолько живо звучали в рассказах Петра, что Марк, фиксируя эти рассказы, решил сохранить данные слова так, как услышал их от своего учителя.
В этом смысле драгоценны также некоторые грамматические и синтаксические неправильности, которые встречаются у Марка и в которых мы как бы слышим живой голос Иисуса. Например: И, призвав двенадцать, начал посылать их по два... И заповедал им ничего не брать в дорогу... И не носить двух одежд (Мк. 6:7–9). В греческом оригинале здесь сказано «и не носите двух одежд», то есть налицо синтаксическое нарушение («не брать» и «не носите» в одной фразе). Неожиданно появившееся повелительное наклонение заставляет предположить, что автор рассказа (Петр или Марк), описывая разговор Христа с учениками, настолько живо вспомнил Его голос, что, передав другие Его слова в форме косвенной речи, включил в текст элемент прямой речи.
Помимо арамеизмов у Марка встречаются латинизмы. На этом основании некоторые ученые предполагают, что его Евангелие писалось для жителей Рима (в I веке разговорным языком Рима был латинский, тогда как основным письменным языком был греческий). Латинскими терминами евангелист иногда объясняет термины арамейские. Примеры латинизмов: «кодрант» (Мк. 12:42), «претор» (Мк. 15:16)17 Обзор мнений ученых по вопросу о возможной связи между Евангелием от Марка и Римом см. в: Incigneri B. J. The Gospel to the Romans. P. 96–105..