Глава 8. Суд Пилата / Иисус или Варавва?

Когда Иисус вновь появился на пороге претории, Пилат интерпретировал Его возвращение в том смысле, что Ирод признал Его невиновным. В этом он увидел подтверждение собственной позиции:

Пилат же, созвав первосвященников и начальников и народ, сказал им: вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его; и Ирод также, ибо я посылал Его к нему; и ничего не найдено в Нем достойного смерти; итак, наказав Его, отпущу. А ему и нужно было для праздника отпустить им одного узника (Лк. 23:8–15).

Последняя фраза отсутствует в ряде рукописей, включая Александрийский и Ватиканский кодексы. В критическом издании Нового Завета ее опускают1Novum Testamentum Graece. P. 222., видя в ней продукт гармонической корректировки текста Луки по Мр. 15:17 и Мф. 27:152См.: Fitzmyer J. A. The Gospel according to Luke (X–XXIV). P. 1485–1486.. В то же время, фраза имеется в Синайском кодексе, многих других рукописях и древних переводах, включая латинский и сирийский. Соответственно, она присутствует у Блаженного Августина3Августин. О согласии Евангелистов 3, 34. и иных латинских авторов.

В рассказе Луки Пилат трижды заявляет о невиновности Иисуса. Первый раз — по результатам первого допроса. Второй раз — по возвращении Иисуса от Ирода. Третий раз — в ответ на настойчивые требования иудеев распять Его:

Но весь народ стал кричать: смерть Ему! а отпусти нам Варавву. Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство. Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса. Но они кричали: распни, распни Его! Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? я ничего достойного смерти не нашел в Нем; итак, наказав Его, отпущу. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят; и превозмог крик их и первосвященников. И Пилат решил быть по прошению их, и отпустил им посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили; а Иисуса предал в их волю. (Лк. 23:18–23).

Лука — единственный из Евангелистов, кто свидетельствует о троекратном признании Пилатом невиновности Иисуса. На этом основании нередко делается вывод о том, что Пилат в третьем Евангелии изображается с сочувствием, чуть ли не как положительный персонаж4См.: Conzelmann H. The Theology of St. Luke. P. 86–87; Pesch R. The Trial of Jesus Continues. P. 52–53.. Это отчасти подтверждается речью Петра в Соломоновом портике:

Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицом Пилата, когда он полагал освободить Его. Но вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу, а Начальника жизни убили. Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели... Впрочем я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению; Бог же, как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил (Деян. 3:13– 15, 17–18).

Здесь вина за убийство Иисуса возлагается на Израильский народ и констатируется желание Пилата освободить Его. Однако в приведенной выше молитве раннехристианской общины виновниками смерти Иисуса названы «Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским» (Деян. 4:27). Таким образом, с Пилата вина не снимается и, в конечном итоге, он становится соучастником беззаконного убийства. Как отмечает исследователь, «акцент, который делает Лука на заявлениях Пилата о невиновности Иисуса, не ведет автоматически к заключению, что Лука видит в Пилате положительного героя. Роль Пилата как официального заявителя о невиновности Иисуса просто служит тому, чтобы подчеркнуть главную мысль Луки: в смерти Иисуса были виновны иудеи, и в особенности первосвященники»5Yamazaki-Ransom K. The Roman Empire in Luke’s Narrative. P. 111..

Портрет Пилата, который вырисовывается из Евангелия от Луки, нередко объясняют тем, что Лука был особенно заинтересован в доказательстве невиновности Иисуса с точки зрения римского права, поскольку в общине, для которой он писал, были римские граждане и лица, которых надо было заверить, что Иисус не был врагом Рима. Якобы именно по этой причине он «тщательно собирает обвинения против Иисуса и показывает без тени сомнения, что римские политические власти того времени отпустили бы Иисуса»6Bond H. Political Authorities. P. 242..

Нет, однако, никакой необходимости искать причины, по которым Лука представил Пилата так, а не иначе, в некоей гипотетической «общине Луки». Об это общине не известно ровным счетом ничего, и сама она является не более чем плодом спекуляций и фантазий ученых. Нет сомнений в том, что Лука, как и другие Евангелисты, принадлежал к некоей церковной общине. Но нет никаких причин искать объяснения тем или иным особенностям его Евангелия в особенностях общины, для которой он якобы писал.

Сравнение рассказа Луки с повествованиями других Евангелистов показывает, что и они подчеркивают активное нежелание Пилата предать смерти Иисуса. Рассмотрим сначала повествования Матфея и Марка. Они разъясняют то, что из рассказа Луки не вполне понятно: почему Пилат должен был отпустить одного узника. По их свидетельству, это было своеобразным традиционным подарком префекта к празднику. У Матфея рассказ короче, чем у Марка:

На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели. Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом? ибо знал, что предали Его из зависти (Мф. 27:11–14).

Таким образом, у Матфея правитель сам напоминает иудеям о традиции отпускать одного из узников на пасху. У Марка об этом напоминает народ:

На всякий же праздник отпускал он им одного узника, о котором просили. Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство. И народ начал кричать и просить Пилата о том, что он всегда делал для них. Он сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти (Мр. 15:6–10).

Пилат пытается маневрировать между народом и первосвященниками, понимая, что требования распять Иисуса выражают не столько голос народа, сколько волю первосвященников. Отметим, что свидетельство Марка о преступлении Вараввы согласуется со свидетельством Луки («и отпустил им посаженного за возмущение и убийство в темницу»).

Наименование «Варавва» является не именем, а прозвищем: в переводе с еврейского оно означает «сын отца». Оно может также означать «сын Аввы», если под Аввой понимать собственное имя. Использование слова «Авва» в качестве такового зафиксировано более поздними раввинистическими источниками7Вавилонский Талмуд. Беракот 18В; 48А-В. Проверить, уточнить ссылку..

В некоторых рукописях Евангелия от Матфея разбойник дважды называется «Иисусом Вараввой» (в стихах 16 и 17 главы 27-й). В критических изданиях текста Нового Завета имя «Иисус» дается либо в примечаниях8Novum Testamentum Graece. P. 78., либо в основном тексте Евангелия в одинарных квадратных скобках9Aland K. Synopsis quattuor Evangeliorum. P. 474.. По свидетельству Оригена, «во многих кодексах не говорится, что Варавва назывался также Иисусом, и это, может быть, правильно: именем Иисус не должен был называться ни один из злодеев». Ориген считал, что имя «Иисус» применительно к Варавве в текст Евангелия от Матфея вставили еретики10Ориген. Толкование на Евангелие от Матфея 27, 16–18 (GCS 38, 255 – 256). Сверить!.

Свидетельство Оригена является косвенным подтверждением того, что в его времена во многих кодексах добавка имелась. Ряд исследователей считает, что в первоначальном тексте Евангелия (или в источнике, которым Матфей пользовался) она была, но впоследствии была исключена, чтобы не путать двух Иисусов или чтобы не прилагать имя Христа к прозвищу разбойника11Maccoby H. Revolution in Judaea. P. 159.. Произошло это исключение (возможно, под влиянием Оригена12Brown R. E. The Death of the Messiah. Vol. 1. P. 798.) на достаточно раннем этапе развития рукописной традиции: авторам IV века о ней уже не известно.

Если Христос и Варавва имели одинаковое собственное имя, это может объяснить, почему иудеи потребовали освободить именно этого узника, а не какого-либо другого (очевидно, что Варавва был не единственным на тот момент заключенным). Кроме того, это косвенно объясняет, почему Пилат, по версии Матфея, спрашивал: «что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?».

В чем заключалось преступление Вараввы? Матфей называет его «известным узником», Марк говорит о том, что он и его сообщники «во время мятежа сделали убийство», а согласно Луке он был «посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство». И Марк, и Лука употребляют слово στάσις («мятеж», «восстание»). Учитывая тот факт, что мятежи и восстания против римской власти возникали в Иудее постоянно (о чем ярко свидетельствует Иосиф Флавий), можно предположить, что Варавва был одним из лидеров антиримского мятежа. Об этом же говорит и упоминание о его сообщниках у Марка. Тот факт, что народ просил у Пилата освободить его, свидетельствует о том, что он пользовался определенной степенью популярности.

Мнение о том, что Варавва был не просто разбойником, а борцом против римской власти, поддерживается некоторыми представителями современной новозаветной науки:

...Греческое слово, обозначающее разбойника, могло в политической ситуации тогдашней Палестины иметь и другое, специфическое значение. Оно могло означать нечто вроде «борца сопротивления»... И если Матфей говорит о том, что Варавва был «известный узник» (Мф. 27:16), то это свидетельствует о том, что он был одним из видных участников сопротивления или даже предводителем восстания. Иными словами, Варавва был в некотором смысле фигурой мессианской... Он оказывается своеобразным двойником Иисуса и к тому же имеет, судя по всему, те же притязания, хотя понимает их совершенно по-другому. Следовательно, выбор должен быть сделан между таким «мессией», который становится во главе борьбы за свободу и собственное царство, и другим — загадочным Иисусом, который проповедует самоотречение как путь к жизни. Неудивительно, что массы отдали предпочтение Варавве13Бенедикт XVI (Ратцингер Й). Иисус из Назарета. С. 55..

Обычай отпускать на пасху одного узника нередко ставился под сомнение учеными, поскольку за пределами Нового Завета такой обычай в иудейском мире не зафиксирован. С другой стороны, в источниках, касающихся Восточной Римской империи, содержится немало примеров того, как на основании народного решения арестованные могли быть освобождены во время языческих празднеств14См.: Merritt R. L. Jesus Barabbas and the Paschal Pardon. P. 57–68; Colin J. Les villes libres de l’Orient gréco-romain et l’envoi au supplice par acclamations populaires. P. 109–152.. Нет, поэтому, оснований считать, что такой обычай не мог существовать и в Иудее. Совокупное свидетельство четырех Евангелий о том, что Пилат предоставил иудеям выбор между Иисусом и Вараввой (Иоанн упомянет об этом кратко) говорит в пользу существования такого обычая.

В связи с этим эпизодом (в той версии, в какой он рассказан у Матфея) Иоанн Златоуст отмечает:

У них был обычай — отпускать одного из виновных. Этим-то средством Пилат и попытался освободить Его. Если вы не хотите, сказал он, отпустить Его, как невинного, то отпустите хотя как виновного — для праздника. Видишь ли извращение порядка? Обычай был такой, чтобы народ просил об осужденных, а правитель должен был отпускать. Теперь же происходит наоборот: правитель просит об этом народ, и, однако, они не укрощаются, а еще более свирепеют и подымают крик, неистовствуя от зависти. Они ничего не могли сказать в обвинение Его, несмотря даже на то, что Он молчал; так много было доказательств правоты Христа, что они изобличались и при молчании Его. Молчавший побеждал без умолку говоривших и неистовствовавших15Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-Евангелиста 86, 1..

Евангелие от Матфея содержит подробность, отсутствующую у других Евангелистов:

Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него (Мф. 27:19).

Смысл этого отрывка в том, что жене Пилата приснился сон, в котором она увидела Иисуса. Почему она сообщила об этом мужу уже во время процесса, а не до его начала? Не будем забывать, что дело происходило утром, и жена могла только что проснуться. Откуда Евангелист мог узнать об этом? Возможно, впоследствии она обратилась в христианство. Об этом сообщают некоторые церковные писатели16Ориген. Толкование на Евангелие от Матфея 27, 19 (GCS 38, 257–258). Проверить, что он там говорит (привести цитату)., а также апокрифические источники. В некоторых восточных христианских Церквах она причислена к лику святых с именем Клавдия Прокула (или Прокла)17В частности, в Греческой, Коптской и Эфиопской. В Эфиопской Церкви святым считается также Понтий Пилат. В календаре Русской Церкви ее имя отсутствует. Этот вопрос следует прояснить: почему? Должно быть в ПЭ..

Напомним, что Матфей — единственный из Евангелистов, упоминающий об откровениях, получаемых в снах18См.: Иларион (Алфеев), митрополит. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. 1: Начало Евангелия. С. //////////.. В начале его Евангелия Иосиф четыре раза получает такие откровения: сначала ему во сне является ангел и возвещает о том, что Мария родит от Духа Святаго (Мф. 1:20–24); затем ангел является ему во сне, повелевая бежать в Египет вместе с Марией и Младенцем (Мф. 2:13); по смерти Ирода ангел вновь является ему во сне и дает повеление идти в землю Израилеву (Мф. 2:19), а по приходе в землю Израилеву он получает откровение поселиться в Галилее (Мф. 2:23). Волхвы во сне получают откровение на возвращаться к Ироду (Мф. 2:12). Рассказ о сне жены Пилата продолжает ту же линию, напоминая о том, что Бог может воздействовать на человека через сны19Dodson D. S. Reading Dreams. P. 162..

Что означают слова «во сне много пострадала»? Означает ли это, что жене Пилата приснился кошмар и она проснулась в холодном поту?20Ср.: Frenschkowski M. Traum and Traumdeutung in Matthäusevangelium. S. 34. Или же она проснулась от беспокойства о своем муже?21Ср.: Gnilka J. Das Matthäusevangelium Bd. II. S. 456. Такие объяснения встречаются в научной литературе, однако более убедительным выглядит толкование Златоуста: жена Пилата получает во сне откровение и «не просто видит она сон, но и страдает много, чтобы муж, хотя бы из сострадания к жене, помедлил совершать убийство»22Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-Евангелиста 86, 1..

Далее повествования Матфея и Марка вновь движутся параллельно. Марк пишет:

Но первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву. Пилат, отвечая, опять сказал им: что же хотите, чтобы я сделал с Тем, Которого вы называете Царем Иудейским? Они опять закричали: распни Его. Пилат сказал им: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее закричали: распни Его (Мр. 15:11–14). 

У Матфея рассказ несколько длиннее и отличается некоторыми подробностями:

Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят (Мф. 27:20–23).

Как видим, разница между двумя повествованиями заключается, прежде всего, в добавлении у Матфея дополнительного вопроса Пилата и ответа иудеев. По-разному сформулирован следующий вопрос: у Марка Пилат утверждает, что иудеи называют Иисуса «Царем Иудейским», хотя, конечно, они Его так не называли, а скорее обвиняли в том, что Он выдает себя за Царя Иудейского. Требование народа также передано в двух разных формах: «да будет распят» (σταυρωθήτω) и «распни Его» (σταύρωσον αὐτόν). У Луки народ кричал: «распни, распни Его» (σταύρου, σταύρου αὐτόν).

У Марка рассказ о суде Пилата завершается словами:

Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие (Мр. 15:15).

Матфей, однако, добавляет еще несколько выразительных подробностей — умовение рук Пилата, его последние обращение к народу и ответный возглас народа:

Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие (Мф. 27:24–26).

Умовение рук в знак невинности или очищения от крови — широко распространенный в древности жест. В Псалтири говорится: «Буду омывать в невинности руки мои» (Пс. 25:6); «так не напрасно ли я очищал сердце мое и омывал в невинности руки мои?» (Пс. 72:13). Вергилий упоминает омовение после битвы в знак очищения от пролитой крови23Вергилий. Энеида 2, 718–720.. Геродот повествует об очистительном обряде, распространенном у лидийцев и эллинов, для лиц, запятнавших себя кровью24Геродот. История 1, 35. Обряд состоял не в омытии рук водой, а в их омытии кровью животного, после чего руки вытирали в знак освобождения от кровавого греха, а затем совершали жертвоприношения и молитвы. См.: Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Ч. II. С. 78.. Ученые упоминают и ряд других параллелей25Broer I. Der Prozeß gegen Jesus nach Matthäus. S. 106.. 

Жест Пилата может быть сравнен с жестом Иуды, возвращающего деньги первосвященниками со словами: «согрешил я, предав кровь невинную». Иуда, по свидетельству Матфея, бросает деньги в храме (Мф. 27:3–5), а Пилат, по свидетельству того же Евангелиста, умывает руки перед народом, сопровождая его словами о своей невиновности в крови Праведника. Параллелизм двух сцен очевиден.

Но может ли эффектный жест спасти от ответственности за предательство или за несправедливое решение? Может ли ответственность быть снята с человека только потому, что он заявляет о своей невиновности или о невиновности того, кого он осудил? Пилат, как свидетельствуют все четыре Евангелия, предпринял много попыток освободить Иисуса, несколько раз заявляя о Его невиновности, передавая дело на суд Ирода, предлагая отпустить Иисуса вопреки требованиям толпы, предлагая Самому Иисусу такие вопросы, ответив на которые Он мог бы быть освобожден. Но в конце концов Пилат уступает давлению первосвященников и требованиям народа: объявляя о невиновности Иисуса, он тем не менее дает повеление казнить Его.

Отдельного комментария заслуживают слова из Евангелия от Матфея: «кровь Его на нас и на детях наших». Выражение «кровь его на ком-то» (или «на голове кого-то») в Ветхом Завете указывает на вину одного человека за кровь другого (Втор. 19:10; Нав. 2:19; 2 Цар. 1:16; Иез. 18:13; 33:4, 6), то есть за убийство. При употреблении в переносном смысле оно указывает на ответственность за злословие другого человека (Лев. 20:9). В данном случае слова, произнесенные «всем народом», свидетельствуют о его готовности не только взять на себя ответственность, вину и наказание за смерть Иисуса26Talbert Ch. H. Matthew. P. 302., но и возложить их на своих детей.

Отметим, что выражение «и на детях наших» нередко в истории понималось расширительно — как указание на всех потомков тех, кто был повинен в смерти Иисуса, то есть на весь еврейский народ в целом. Однако сам евангельский текст не дает для этого оснований. Дети — это первое поколение потомков: то самое, которое станет свидетелем разрушения Иерусалима римлянами в 70-м году27Cousland J. R. The Crowds in the Gospel of Matthew. P. 237.. Вне зависимости от того, написано ли Евангелие от Матфея до или после этого события, не вызывает сомнения тот факт, что Евангелист увязывает предсказания о нем Иисуса (Мф. 24:24; Мр. 13:2; Лк. 21:6). Такую же прямую связь между двумя событиями мы находим у Луки (Лк. 19:41–44).

Как отмечает Иоанн Златоуст, слова, произнесенные народом, не могут распространяются ни на еврейский народ в целом, ни на потомков тех, кто призывал к смерти Иисуса, ни даже на самих призывавших, если кто-то из них покаялся:

Смотри же, сколь велико и здесь их безумие! Такова ярость, такова злая страсть: она не позволяет видеть то, что должно видеть. Пусть так, что вы самих себя прокляли; для чего навлекаете проклятие и на детей? Впрочем, человеколюбивый Господь, хотя они и неистовствовали так безумно против себя и детей, не подтвердил согласием этого приговора не только по отношению к детям, но и по отношению к ним самим; но даже и из них самих принял покаявшихся и удостоил бесчисленных благ. И Павел был из числа их, и многие тысячи уверовавших в Иерусалиме — «видишь, брат», говорил Иаков, «сколько тысяч уверовавших Иудеев» (Деян. 21:20) — были также из этих. Если же некоторые остались, то себе самим должны вменить мучение, их ожидающее28Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-Евангелиста 86, 2..