Глава 3. Иерусалим. Последние наставления / Две лепты вдовы
У Марка этот эпизод следует сразу за обличением книжников, заканчивающимся словами: «Сии, поядающие домы вдов и напоказ долго молящиеся, примут тягчайшее осуждение» (Мр. 12:40). Сцена, в которой бедная вдова противопоставляется богатым жертвователям, является смысловым продолжением этого обличения:
И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое (Мр. 12:41–44).
В той же последовательности эпизоды изложены у Луки: сначала обличение книжников, затем рассказ о вдове, который Лука дает в несколько сокращенной версии (Лк. 21:1–4). В частности, в отличие от Марка (предположительно, писавшего для римлян), он не объясняет читателю, что две греческие монеты составляют одну римскую. Только Марк отмечает, что Иисус, «сев против сокровищницы, смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу»; у Луки Он просто, «взглянув... увидел богатых, клавших дары». В некоторых рукописях Евангелия от Марка «сев» заменено на «встав».
В Евангелии от Марка перед нами образ Учителя, прервавшего поучение, чтобы сесть и понаблюдать за людьми. Ученики стоят рядом и наблюдают за происходящим вместе с Ним. Разворачивается обычная для храма сцена: вереница людей тянется к сокровищнице, каждый кладет туда деньги. Речь идет о сокровищнице, находившейся внутри Двора женщин — открытого, окруженного колоннадой пространства внутри храмового комплекса. Между колоннами размещались тринадцать ящиков цилиндрической формы, куда и опускались пожертвования.
В предыдущем эпизоде Иисус обличал книжников, прежде всего, за их гордыню, проявляющуюся в том, что они любят носить длинную одежду, принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на почетных местах на пиршествах. Скромная вдова своим поведением резко контрастирует с теми, кого Иисус обличал. Однако в центре внимания оказывается не ее скромность, а внесенное ей пожертвование. Именно на него Иисус обратил внимание Своих учеников.
Лепта представляла собой самую мелкую из имевших хождение мелких или бронзовых монет. Кодрант составлял четверть асса (ассария); 64 асса составляли один динарий. Таким образом, вдова принесла в храм 1/64 часть того, что поденный рабочий мог получить за один день труда. Для благосостояния храма эта сумма ровным счетом ничего не значила. Но для самой жертвовательницы это была немалая сумма, так как вдовы, наряду с сиротами, относились к самым малообеспеченным категориям людей в древнем Израиле.
«Что высоко у людей, то мерзость пред Богом», — говорил Иисус (Лк. 16:15). Это изречение — одно из многих, свидетельствующих о том, что Иисус Сам смотрел и других учил смотреть на людей не теми глазами, которыми люди обычно смотрят друг на друга. Последовательно, из одного поучения в другое Иисус противопоставлял бедность богатству, смирение гордыне. Эта линия будет столь же последовательно проводиться Его апостолами: «Не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?» (Иак. 2:5); «Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее» (1 Кор. 1:27–28).
Вдова, о которой рассказывают Марк и Лука, относилась к категории «немощного мира», а ее пожертвование было «ничего не значащим». Но из всех, кто приходил в тот день в храм Иерусалимский, именно на нее пал взор божественного Учителя, увидевшего, что за материальной скудостью в ней скрывалась душевная щедрость.
В христианской традиции рассказ о двух лептах вдовы получил разнообразное толкование.
В «Апостольских постановлениях», — сборнике правил, появившемся не позднее IV века, — евангельская вдова представлена как образец поведения для вдов:
Ибо есть некоторые вдовицы, которые всю деятельность свою полагают в доходах, а как они просят бессовестно и принимают с жадностью, то многих уже сделали ленивейшими к подаянию. Надлежало бы им довольствоваться церковным пособием по мере надобности: они, напротив, обходя дома богатых, потрясают их, и, собирая себе много денег, отдают их взаймы с большими процентами, и заботятся об одной маммоне. Их Бог — кошелек; есть и пить они предпочитают всякой добродетели... Такая вдовица, подвизаясь в стяжании денег, вместо Бога служит маммоне... А которая желает устремить ум к Богу, та, сидя дома, помышляет о Господнем, ночью и днем непрестанными устами принося Богу чистую молитву... Ее и око непорочно, и слух чист, и руки не запачканы, и ноги спокойны, и уста готовы не на прожорливость и не на болтливость: напротив, она говорит должное, а принимает только нужное для поддержания жизни... А будучи таковою, да будет она несребролюбива, не надменна, некорыстолюбива, не жадна, несластолюбива, но воздержна, кротка, невозмутима, благоговейна, стыдлива, пусть сидит в доме своем, поет псалмы, молится, почитывает, бодрствует, постится, всегда беседует с Богом в пениях и песнях. А когда берется она за шерсть, то пусть берется за нее для того, чтобы лучше другим помочь, нежели себе удовлетворить в чем, памятуя о вдовице, похваленной Господом в Евангелии103Апостольские постановления 3, 7..
Иоанн Златоуст видит в образе евангельской вдовы указание не то, что благотворительность и щедрость совсем не обязательно должна проистекать из богатства. По его словам, «благотворительность ничего другого не требует, кроме одного расположения. Если ты скажешь: она требует имущества, домов, обуви, то прочти слова Христа, сказанные Им о вдовице, и отложи такого рода заботу»104. В другом месте, упоминая о евангельской вдове, толкователь обращает внимание на то, что Господь «взирает не на количество денег, но на богатство души»105. Златоуст считает, что при недостатке средств одного только доброго намерения может оказаться достаточным для обретения Царства Небесного:
...Не за деньги продаются блага небесные, не деньгами покупают их, а свободным решением дающего деньги, любомудрием, возвышением над вещами житейскими, человеколюбием и милостыней. Если бы на серебро покупались, то женщина, положившая две лепты, немного получила бы; но так как не серебро, а доброе намерение имело силу, то она, показав всю готовность, получила все.
Итак, мы не должны говорить, что Царство покупается за деньги: не за деньги, но за свободное решение, обнаруживаемое через деньги. Деньги однако ж нужны, скажешь? Не деньги нужны, а решение. Имея это последнее, ты можешь и за две лепты купить небо; а без него и за тысячу золотых талантов не купишь того, что можешь купить за две лепты. Почему? Потому что, когда ты от многого дал меньшее, то хотя сотворил милостыню, но не такую, какую вдова; ты подал не с таким усердием, с каким она; она сама себя лишила всего, или лучше — не лишила, а все себе даровала. Бог обещал Царство не за таланты золота, но за чашу студеной воды (Мф. 10:42), за ycepдие, не за смерть, которая не есть что-нибудь великое, но за намерение106Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Филиппийцам 16, 3. (Перевод по Творениям, не по Библ. Комм.).
Блаженный Августин, в свою очередь, отмечает, что одно и то же Царство Закхей приобрел за половину своего состояния, а бедная вдова — за две лепты; «одно и то же Царство для богатого измеряется сокровищами, а для бедного — сосудом холодной воды»107 Августин. Толкования Псалмов (Библ. Комм. Марк. С. 209)..