Глава 1. Иерусалим, избивающий пророков / Вход в Иерусалим

Рассказ о торжественном входе Иисуса в Иерусалим присутствует во всех четырех Евангелиях. Если до этого момента синоптические Евангелия развивались по одному плану, а Евангелие от Иоанна по другому,  пересекаясь лишь в редких случаях, то с этого момента два разных потока информации соединяются, чтобы далее двигаться параллельно. Существенно возрастает степень литературной близости тех сюжетов, которые у синоптиков и Иоанна являются общими, а таковыми являются почти все основные сюжеты истории Страстей.

Начнем с повествования Марка, рисующего наиболее подробную картину происходившего:

Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите. И если кто скажет вам: что вы это делаете? — отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда. Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его. И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? зачем отвязываете осленка? Они отвечали им, как повелел Иисус; и те отпустили их.

И привели осленка к Иисусу, и возложили на него одежды свои; Иисус сел на него. Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. И предшествовавшие  и  сопровождавшие  восклицали:       осанна! благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних! (Мр. 11:1– 10).

Версия Луки достаточно близка к версии Марка, отличаясь лишь концовкой рассказа: «А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!». Таким образом, если у Марка Иисуса приветствует народ, у Луки Его прославляет «все множество учеников» (Лк. 19:28–38). Формула «мир на небесах и слава в вышних» напоминает ангельское славословие из того же Евангелия, прозвучавшее при рождении Иисуса: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк. 2:14).

Версия Матфея отличается от версий двух других синоптиков одной существенной деталью. Согласно Матфею, ученики получают повеление найти «ослицу привязанную и молодого осла с нею». Они приводят ослицу с осленком к Иисусу, полагают на них свои одежды, и Иисус садится на них. При этом Матфей отмечает: «Все же сие было, да сбудется реченное через пророка, который говорит: Скажите дщери Сионовой: се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной» (Мф. 21:1– 9). Цитата является комбинированной из двух источников — Книги пророка Исаии, где говорится: «Скажите дщери Сиона: грядет Спаситель твой» (Ис. 62:11); и Книги пророка Захарии, где читаем: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе  праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах. 9:9).

Ученые, как правило, объясняют наличие в рассказе Матфея ослицы и осленка либо склонностью Матфея к удвоениям14Матфей говорит о двух бесноватых (Мф. 8:28–34), Марк и Лука — об одном (Мр. 5:1–20; Лк. 8:26– 39). У Матфея два слепца (Мф. 20:29–34), у синоптиков в параллельном повествовании один (Мр. 10:46–52; Лк. 18:35–43)., либо его желанием показать, что пророчество Захарии сбылось буквально15Morris L. Matthew. P. 520.. Второе объяснение кажется более правдоподобным. В любом случае, сидеть одновременно на ослице и осленке человек не может: если даже там и было второе животное, его, очевидно, вели под уздцы рядом с тем, на котором сидел Иисус16Ученые выдвигают различные гипотезы, пытаясь решить проблему. В частности, указывают на разночтения в рукописях, позволяющие толковать текст в том смысле, что одежды были возложены на  обоих животных, а сел Иисус на одного; говорят также о необходимости второго животного для того, чтобы молодой, необъезженный осел шел через толпу спокойно. См.: Ткаченко А. А. Вход Господень в Иерусалим. С. 38–39; Gundry R. H. The Use of the Old Testament in St. Matthew’s Gospel. P. 199; Keener C. S. The Gospel of Matthew. P. 491–492.. Иоанн Златоуст предлагает свой вариант решения проблемы: «В то время, как ученики, отрешив ослицу, вели ее к Нему, вероятно, Он нашел молодого осла и сел на него»17Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна 66, 1..

Отметим, что на многочисленных иконографических изображениях события — будь то византийских, русских или западных — как правило, представлен один осел. В то же время, имеются и изображения двух животных18Джотто изобразил на фреске «Вход в Иерусалим» (ок. 1305 г.) в капелле Скровеньи в Падуе изобразил одного осла. На фреске его младшего современника Пьетро Лоренцетти «Вход в Иерусалим» (ок. 1320 г.) в нижнем храме Базилики святого Франциска в Ассизи Иисус восседает на осле, за которым виден осленок.. На северной стороне знаменитой Виффагийской стелы размещена фреска XII века, на которой изображены два апостола, ведущие в Виффагию ослицу и осленка19Лисовой Н. Н. Виффагия. С. 607..

Виффагия — селение, находившееся на востоке от Иерусалима, поблизости от Вифании20Brake D. L., Bolen T. Jesus. A Visual History. P. 191–193 — упоминается во всех трех повествованиях синоптиков; Вифания — только у Марка и Луки. Селение, находившееся напротив Виффагии, откуда ученики привели осла, по имени не названо. Нельзя исключить, что это и есть Вифания.

В Евангелии от Иоанна въезд Иисуса в Иерусалим следует за воскрешением Лазаря (Ин. 11:1–46) и вечерей в Вифании (Ин. 12:1–11). Согласно Иоанну, именно воскрешение Лазаря стало причиной торжественной встречи Иисуса жителями Иерусалима:

На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано: Не бойся, дщерь Сионова! се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле. Ученики Его сперва не поняли этого; но когда прославился Иисус, тогда вспомнили, что так было о Нем написано, и это сделали Ему.

Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых. Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо. Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним (Ин. 12:12–19).

Существенная разница между Иоанном и синоптиками заключается в том, что у синоптиков все событие представлено как тщательно подготовленное Самим Иисусом. Он посылает учеников в селение; ученики приводят осла (или ослицу с осленком); Он садится на него (на них) и торжественно въезжает в Иерусалим под ликующие восклицания толпы (учеников). У Иоанна, напротив, Иисус садится на осла потому, что ликующая толпа встречает Его (а встречает она Его потому, что Он  воскресил Лазаря).

Обратим внимание на то, что это единственный случай во всех Евангелиях, когда Иисус передвигается не пешком. Однако тем самым Иисус нарушает не только собственный обычай: Он также нарушает благочестивый обычай всех паломников, которые, даже если подъезжали к Иерусалиму верхом, спешивались перед входом в город. Впрочем, вполне возможно, что Он доехал на осле только до ворот города, а дальше пошел пешком (о чем Евангелисты упомянули).

Как и Матфей, Иоанн приводит ветхозаветное пророчество неточно, комбинируя его из разных элементов. Одним из них является сильно сокращенная цитата из Зах. 9:9; другим, возможно, отрывок из Книги пророка Софонии: «Ликуй, дщерь Сиона!.. Господь, царь Израилев, посреди тебя... В тот день скажут Иерусалиму: не бойся...» (Соф. 3:14–16)21К числу ветхозаветных пророчеств, которые не нашли отражение в евангельских повествованиях о торжественном въезде Иисуса в Иерусалим, но в христианской традиции воспринимаются как имеющие связь с этим событием, относят предсказание патриарха Иакова о Примирителе, Который произойдет из колена Иудина: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов. Он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей» (Быт. 49:10–11). Рассказ о помазании Соломона на царство также нередко воспринимается как прообраз события, поскольку Соломона, по приказу царя Давида, привезли на муле (3 Цар. 1:32–40)..

Слово «осанна» буквально означает «спаси нас ныне», или «спаси же». По словам Блаженного Иеронима, «осанна в переводе с еврейского означает: Господи, спаси меня!»22Иероним. На Пасхальное Воскресение. (Библ. Комментарии. Ев. Марка. С. 184).. Блаженный Августин  пишет:

«Осанна, как говорят знающие еврейский язык, это голос молящего, более выражающий чувство, нежели обозначающий нечто»23Августин. Трактат на Евангелие от Иоанна (Библ. Комментарии. Ев. Марка. С. 184).. Действительно, ко временам Иисуса этот возглас употреблялся не столько в своем исконном значении, сколько в качестве простого восклицания, выражавшего хвалу и использовавшегося как литургическая формула24Ньюман Б., Стайн Ф. Комментарии к Евангелию от Матфея. С. 578..

Восклицания толпы приведены Евангелистами в нескольких вариантах:

«Осанна Сыну Давидову! благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних!» (Мф. 21:9); «Осанна! благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних!» (Мр. 11:9–10); «Благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!» (Лк. 19:38); «Осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Ин. 12:12). Разнообразие в передаче возгласов может быть объяснено тем, что люди из толпы произносили приветствия в разных формах. Во всех четырех вариантах присутствует формула «благословен Грядущий во имя Господне», в трех — формула  «в  вышних»,  в  трех  — слово «осанна»,  в  двух  «Царь» и в одном «царство».

Все четыре варианта приветственных возгласов построены на словах 117-го псалма, где употреблено слово «осанна»: «О, Господи, спаси же! О, Господи, споспешествуй же! Благословен грядущий во имя Господне!» (Пс. 117:25–26). Таким образом, Иисуса при въезде в Иерусалим встречали литургическими возгласами: 117-й псалом ассоциировался с главными  еврейскими  праздниками  (кущей,  обновления  храма,  седмиц и пасхой), в особенности с торжественной литургической процессией на праздник кущей25Marcus J. Mark 8–16. P. 774., когда в руках несли связки из миртовых и ивовых ветвей. Важно также подчеркнуть, что этот псалом воспринимался как мессианский. Один из образов этого псалма — «камень, который отвергли строители» (Пс. 117:22) — Иисус применял по отношению к Самому Себе (Мф. 21:42; Мр.12:10).

Народ приветствовал Иисуса как «Царя Израилева» и  «Сына Давидова», грядущего «во имя Господне». Что это означало? Прежде всего, то, что народ признал за Иисусом мессианское достоинство, увидел в Нем того потомка Давида, который пришел, чтобы восстановить утраченное могущество Израильского царства. Именно с  восстановлением политического могущества Израиля (и более конкретно — с освобождением от власти римлян) были, в первую очередь, связаны мессианские ожидания.  В грядущем Помазаннике видели, во-первых, Царя и национального вождя26Подробнее об этом см. в: Mowinckel S. He That Cometh. P. 4–9 (Мессия как Царь), 56–95 (концепция «царства» в древнем Израиле), 280–345 (Мессия как национальный вождь).. Лишь во вторую очередь в нем ожидали увидеть религиозного вождя и пророка. Мессия должен был стать вторым Давидом, в одном лице совмещавшим царское и пророческое служения.

В то же время, идея политической независимости была тесно связана с представлением о богоизбранности Израильского народа: вот почему ожидаемый Царь и Пророк должен был прийти «во имя Господне». В Его приходе видели исполнение воли Божьей, восстановление божественной справедливости. Весь народ объединяла «надежда на то, что долгая израильская история наконец придет к своей назначенной Богом цели»27Райт Н. Т. Иисус и победа Бога. С. 438..

Несмотря на отсутствие у еврейского народа единой, четко сформулированной концепции Мессии, тот факт, что с Мессией связывались политические надежды, не вызывает сомнения. Вопрос в другом: почему Иисус принял, как кажется, царские почести? Почему Он не только не захотел их избежать, но наоборот, как следует из синоптических Евангелий, организовал Свой въезд в Иерусалим таким образом, чтобы дать  возможность народу в полной мере выразить чувства и эмоции, связанные с ожиданием могущественного царя?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны вспомнить о том, что Иисус всегда поступал последовательно, выстраивая Свои слова и действия таким образом, чтобы они привели к цели, для достижения которой Он пришел. А целью было отнюдь не воцарение в Иерусалиме в качестве политического вождя: целью было распятие на кресте. Именно поэтому многие поступки и слова Иисуса не вписываются в обычную человеческую логику, а оказываются прямо противоположны ей. Иисус принял царские почести и восторженные возгласы толпы, зная, что в скором времени им на смену придут крики проклятия и ненависти. Торжественный въезд в Иерусалим  под   крики ликующей толпы был одним  из  этапов Его восхождения на Голгофу.

Необходимо вспомнить о том, что тема царства занимает центральное место в Его проповеди с самого момента Его выхода на общественное служение. Проповедь Иисуса началась со слов: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17); «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мр. 1:15). Свои притчи Он начинал словами: «Чему подобно Царствие Божие? и чему уподоблю его?» (Мф. 13:18). Реальность Царства Небесного, или Царства Божьего, постоянно присутствует в Его притчах и поучениях.

Постоянно говоря о Царстве Небесном, Иисус, конечно, учитывал настроения Своих слушателей и объединявшую их надежду на восстановление утраченного могущества земного царства Израильского. Своей проповедью Он старался переориентировать людей с ожиданий, касающихся земной реальности, на реальность иного плана, не связанную ни с конкретным участком земли, ни с конкретным периодом времени. Материальные ценности Он учил полностью подчинять  ценностям духовным: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33). В узком смысле под «этим всем» понимается еда, питье, одежда — то, что необходимо человеку для физического выживания. В более широком плане здесь может подразумеваться все, что относится к политическому и государственному устройству, к самому способу организации человеческого общества в целом и отдельного народа в частности.

Всякое царство предполагает царя. Въезжая в Иерусалим на ослике, Иисус дал людям видимый образ того, каким Царем должен быть Тот, Чье Царство — «не от мира сего» (Ин. 18:36). В течение нескольких лет Он пытался объяснить Своим ученикам и народу, какое Царство Он принес на землю. Теперь Он пожелал явить это в запоминающемся видимом образе. И оказалось, что главными качествами обетованного Мессии являются те, на которые  указал  пророк  Захария:  Он  —  Царь  «праведный»,  «кроткий»  и «спасающий» (Зах. 9:9). За всю историю Израильского народа этими качествами в полной мере обладал лишь один Царь — Тот, Который  пришел «исполнить всякую правду» (Мф. 3:15), Который был «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29) и Которого Бог послал в мир, «чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3:17).

Такого Царя народ не ожидал. Иисуса встречали как политического вождя, который воссядет на престоле Давидовом, изгонит ненавистных оккупантов-римлян, восстановит утраченную еврейскую государственность. Он не оправдал этих надежд. И потому уже через несколько дней та  же толпа, которая сейчас восторженно приветствует Иисуса словами «Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне», будет в неистовой ненависти кричать: «да будет распят!» (Мф. 27:23, 24), «распни, распни Его!»  (Лк. 23:21; Ин. 19:6; Мр. 15:13, 14), «Он должен умереть» (Ин. 19:7); «смерть Ему!» (Лк. 23:18); «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:25). И те, кто провозглашает «Благословен Царь Израилев», будут восклицать со злой 

иронией: «Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф. 27:42). Со словами «Радуйся, Царь Иудейский!» Иисуса будут бить по голове тростью и плевать на Него (Мф. 27:19). Разочарование иудеев будет так велико, что, когда Пилат напишет на кресте «Сей есть Иисус Назорей, Царь Иудейский», они скажут ему: «Не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский» (Ин. 19:19, 21).

Иудеи ждали Мессию, могущественного монарха, самодержца. Но то, что велико в глазах людей, ничтожно перед Богом. Искушение земной властью Иисус отверг в самом начале Своего пути, когда диавол предлагая Ему все царства мира (Мф. 4:8–10). Вместо земных царств Иисус взыскал одного — сердца человеческого, которое Он возжелал покорить не силой и могуществом, но кротостью и смирением. Иисусу нужны не рабы, но свободные сыны, которые избрали Его своим царем потому, что полюбили Его, а не потому, что Он сумел подчинить их Своей власти.

Иудеи не узнали Мессию в кротком и спасающем Царе, не вместили благовестия о Царстве, которое внутри сердца человеческого. Он учил их притчами о Царствии Божием, а они пытались узнать, когда и где увидят они это обещанное Им Царство. Но Он отвечал: «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20–21). Иудеи так до конца и не поняли, о каком Царстве говорил Иисус. Этого не поняли и ученики до тех самых пор, пока не увидели Иисуса распятым на кресте с надписью «Царь Иудейский». Тогда только было явлено миру то, о чем Он говорил в Своих проповедях: Царство Божие — это распятая на кресте любовь Бога к человеку.

Предложенная интерпретация реакции людей на торжественный въезд Иисуса в Иерусалим — лишь одна из возможных. Из Евангелий не следует напрямую, что одна и та же толпа встречала Иисуса при входе в Иерусалим и спустя несколько дней требовала Его распятия. В версии Луки действующими лицами в рассказе о входе Иисуса в Иерусалим оказываются только ученики: они привели к Нему осла; они же, «когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге»; при приближении Иисуса к городу «все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они»; это же множество учеников восклицало: «благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!». Народ упоминается только в описании диалога Иисуса с фарисеями: «И некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим. Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк. 19:35–40).

В повествованиях Матфея и Марка Иисуса приветствует народ, но это могли быть по преимуществу паломники, пришедшие в Иерусалим из других городов. Иоанн говорит о том, что люди выходят навстречу Иисусу из Иерусалима, но и здесь речь идет о «множестве народа, пришедшего на праздник» (Ин. 12:12), а не о коренных жителях Иерусалима. Таким образом, вполне можно сделать вывод, что Иисуса приветствовала толпа,   состоявшая из Его учеников и паломников, пришедших на праздник, тогда как в стенах города Его ждала другая толпа — распропагандированная фарисеями и готовая дать Ему отпор.

Следует  особо  сказать  об  участии  детей  в  описываемом  событии. Матфей — единственный из Евангелистов, кто говорит об этом:

Видев же первосвященники и книжники чудеса, которые Он сотворил, и детей, восклицающих в храме и говорящих: осанна Сыну Давидову! — вознегодовали и сказали Ему: слышишь ли, что они говорят? Иисус же говорит им: да! разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу? (Мф. 21:15 – 16).

В евангельской истории Иисуса дети играют немаловажную роль. Своим ученикам Он говорит: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3). Возлагая руки на детей, Иисус обращает к ученикам увещание: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19:14). Дети обладают тем особым даром внутреннего видения, которого многие взрослые лишены по причине маловерия или отсутствия веры, обуревающих их грехов и страстей, искаженного восприятия действительности и неспособности за предметами земного бытия увидеть иную реальность. Дети не воспринимают мир рационально, и кроткого Царя на ослике они встречали с ликованием, которое исходило из их сердец, а не рассудка.

Обратимся к святоотеческим толкованиям рассматриваемого события. Уже в середине II века Иустин Философ предлагает его развернутую аллегорическую интерпретацию в «Диалоге с Трифоном иудеем»:

Изречение «он привяжет к виноградной лозе жеребенка своего и  к плющу жеребенка ослицы своей» (Быт. 49:11) предуказывало как на дела, совершенные Им во время первого пришествия, так равно на народы, которые уверуют в Него. Они были, как жеребенок, не имевший ни седла, ни ярма на шее своей, до тех пор, пока этот Христос не пришел и чрез посланных Им учеников не обратил их к учению Своему, и они, приняв то учение Его, покорили выю свою к перенесению всего в ожидании обещанных от Него благ. И действительно, Господь наш Иисус Христос, когда намеревался войти в Иерусалим, приказал ученикам привести к Себе ослицу, которая с жеребенком своим была привязана при входе в селение, называемое Виффагия, и, сев на нее, вступил в Иерусалим. Так как ясно было предсказано, что это будет исполнено Христом, то общеизвестное исполнение этого очевидно доказывает, что Он Христос... А что пророческий Дух вместе с патриархом Иаковом говорит, что Он будет иметь во владении именно ослицу подъяремную с жеребенком ее... это было предсказанием имеющих уверовать в Него людей, как из синагоги вашей, так и из язычников. Ибо как осленок, не носивший ярма, был символом язычников, так подъяремная ослица указывала на людей из вашего народа, потому что вы имеете закон, который наложен был на вас чрез пророков28Иустин. Диалог с Трифоном иудеем 53..

В IV веке сирийский богослов и поэт преподобный Ефрем Сирин указывает на параллелизм между рождением Иисуса и Его вступлением в Иерусалим перед страданиями и смертью:

Яслями Иисус начал — на осленке достиг конца. Яслями — в Вифлееме, на осленке — в Иерусалиме... Восклицали дети и  говорили: «благословение Сыну Давидову»... В рождестве и смерти Его невинные дети украсили собой венец Его страдания. Младенец Иоанн взыграл пред Ним в утробе матери, и младенцы были убиты при рождестве Его, и сделались как бы гроздьями Его брачного пира. Когда же достиг дня рождения Своей смерти, опять младенцы восклицали Ему благословение. Встревожился город Иерусалим во время рождества Его, смущен и устрашен был и в тот день, когда Он вступил в него. Когда книжники услышали крики детей и с негодованием сказали Ему: «повели людям, чтобы совсем умолкли», ответил: «если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк. 19:39–40). Итак, они предпочли, чтобы кричали дети, а не камни, дабы при крике окаменелого естества ослепленные как-нибудь не образумились. Тем не менее этот крик камней был сохранен для той же цели на время Его распятия, когда при молчании одаренных языком безгласная природа возвестила величие Господа29Ефрем Сирин. Толкование на Четевроевангелие 18..

В своем толковании на Евангелие от Матфея Иоанн Златоуст указывает на три причины, по которым Иисус решил въехать в Иерусалим на осле, а не войти пешком, как Он это делал обычно. Во-первых, тем самым Он исполнил пророчество Захарии. Во-вторых, явил пример умеренности во всем:

Он не только исполнял пророчества и  насаждал учение истины, но через это исправлял и нашу жизнь, везде поставляя нам за правило удовлетворять только крайней необходимости. Такое исправление нашей жизни Он везде имел в виду: так, когда благоволил родиться на земле, то не искал богато убранного дома, ни матери богатой и знаменитой, но избрал бедную, которая обручена была плотнику; рождается в вертепе и полагается в яслях; избирая учеников, избрал не ораторов и мудрецов, не богатых и славных, но и между бедными самых бедных и нисколько не знаменитых; равным образом, когда предлагал трапезу, то иногда предлагал хлеб ячменный, иногда только перед  самой  трапезой  повелевал  ученикам  купить  на  рынке; вместо ложа употреблял траву; одежду носил бедную, не отличающуюся от одежды самых простых людей; а дома вообще и не имел; если Ему нужно было переходить с одного места в другое, то ходил пешком, и притом так, что иногда даже утомлялся; когда садился, не ни искал стула, ни мягкого возглавия, но сидел на голой земле, иногда на горе, иногда при источнике, даже в одиночестве... Он полагал меру даже для печали: когда надлежало плакать, плакал тихо... Так и теперь... сделал ограничение, показывая, что не на конях, не на мулах надо мчаться, но должно довольствоваться ослом и никогда не искать сверх необходимого... Не на колеснице едет, как обычно поступают другие цари, не требует дани, не наводит Собою страха, не имеет копьеносцев, но и здесь показывает величайшую кротость. Спроси у иудея: был ли какой-нибудь царь, который бы на осле въезжал в Иерусалим? Он не может указать тебе никого, кроме только Христа30Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-Евангелиста 66, 2..

В-третьих, Иисус воссел на осла «в предзнаменование будущего». Здесь Златоуст обращается к обычно не характерному для него аллегорическому способу толкования евангельского текста и говорит, вслед за Иустином Философом, что осел и осленок являются образами иудеев и язычников, которые придут в Церковь: «Ученики отвязывают осла и осленка: и иудеи, и мы призваны в новоблагодатную Церковь чрез апостолов, введены в нее тоже чрез апостолов. Наша блаженная и славная участь и в иудеях возбудила ревность: осел идет позади осленка. И действительно, после того, как Христос воссядет на язычников, тогда и иудеи, по чувству соревнования, придут к Нему»31Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-Евангелиста 66, 2..

Блаженный Августин обращает внимание на царственное достоинство Иисуса, проявившееся в рассматриваемом событии, на Его смирение, уничижение и снисхождение:

Христос — Учитель уничижения, Который «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:8). Однако Он не теряет Своей божественности, когда дает нам пример уничижения... Разве великим делом было для Царя веков стать  Царем  человеков? Ведь не для того Царем Израиля был Иисус, чтобы обложить их данью или войско их снабдить оружием и видимым образом истребить их врагов. Но Он был таким Царем Израиля, Который правит умами, учит вхождению в вечность, ведет в Небесное Царство тех, кто верит, надеется и любит. Для Слова Божьего, равного Отцу, для Слова, через Которого «все начало быть» (Ин. 1:3), стать Царем Израиля — не получение чести, но снисхождение. Это знак проявленной жалости, а  не преумноженной власти32Августин. Трактат на Евангелие от Иоанна..Библ. Комм. Марк. С. 183..

Преподобный Андрей Критский в слове на Вход Господень в Иерусалим обращает особое внимание на пример кротости, преподанный Иисусом:

Приидите, возлюбленные, встретим Христа, Который днесь возвращается из Вифании и добровольно грядет на честную и блаженную страсть нашего ради спасения... Грядет же не как ищущий славы и не с великолепием, но является кротким и смиренным. Что смирнее осла? Христос же, сидящий на херувимах, не устыдился воссесть на осленка, как на трон... Уподобься детям еврейским: младенчествуй во зле. Перемени седину волос на кротость младенца: безполезна седина, если нет простоты... Смирись со смиренными, с молчаливыми заботься о молчании. А если спросят тебя, отвечай кротко... Помысли, человек, сколь велики страдания Христа моего и Бога... Как много предпринимали дерзкие и христоненавистные люди против Кроткoго и Смиреннoго, против Того, Кто претворял для них воду в вино, Кто вместе с ними вечерял, Кто призывал самарян, оправдывал мытарей, блудниц обращал к целомудрию, иссушал  течение кровей, изгонял демонов, очищал прокаженных, хромых, согбенных делал прямо ходящими, укреплял члены расслабленным, исцелял сухую руку, подавал глухим слух, слепым зрение, немым способность речи, ходил по морю, немногими хлебами питал многие тысячи людей, словом воскрешал мертвецов!

Событие Входа Господня в Иерусалим имеет долгую историю толкования в литургической традиции Церквей Востока и Запада. Уже в IV веке в Иерусалиме это событие торжественно праздновали, о чем свидетельствуют записки Эгерии — западной паломницы, посетившей Иерусалим в 381–384 годах. По ее словам, на этот праздник верующие во главе с епископом собирали на горе Елеонской, откуда по совершении там богослужения процессия под пение антифонов и гимнов двигалась в Иерусалим; при этом дети из окрестных деревень держали в руках  пальмовые и оливковые ветви.

Со временем Вход Господень в Иерусалим стал одним из главных церковных праздников: в календаре Православной Церкви он входит в число двенадцати, отмечаемых с особой торжественностью. По традиции, за богослужением верующие держат в руках пальмовые ветви (на Руси издревле заменяемые ветвями вербы). Праздник совершается за неделю до Пасхи и тематически связан с вспоминаемым накануне воскрешением Лазаря. Некоторые песнопения являются общими для Лазаревой субботы и Входа Господня в Иерусалим, в частности, тропарь:

Общее  воскресение  прежде  Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря Христе Боже. Темже и мы яко отроцы победы знамения носяще,  Тебе победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне35Триодь постная. Лазарева суббота. Вечерня. Тропарь.

Давая уверенность во всеобщем воскресении накануне Твоих страданий, Ты воскресил Лазаря, о Христос Бог. Поэтому и мы, как дети, держа в руках знаки победы, воспеваем Тебе, Победителю смерти: осанна в вышних, благословен Грядущий во имя Господне.

Таким образом, оба события трактуются авторами богослужебных текстов как неразрывно связанные одно с другим, и два праздника превращаются в единый двухдневный праздник. Оба они, несмотря на свой радостный характер, вводят верующего в Страстную седмицу — неделю, когда Церковь вспоминает последние дни земной жизни Иисуса, Его арест, суд над Ним, Его смерть на кресте и погребение.