Глава 5. Чудеса, связанные с природой / Усмирение бури
Следующим повествованием, связанным с Галилейским озером, является рассказ об усмирении бури. Он содержится у всех троих синоптиков. Как и во многих других случаях, наиболее краткую версию события дает Матфей; наиболее полное и детализированное описание мы находим у Марка; Лука в основном следует Марку. У Марка об этом чуде говорится после серии притч, произнесенных Иисусом при море:
Вечером того дня сказал им: переправимся на ту сторону. И они, отпустив народ, взяли Его с собою, как Он был в лодке; с Ним были и другие лодки. И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою. А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина. И сказал им: что вы так боязливы? как у вас нет веры? И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? (Мк. 4:35–41).
Марк — единственный из троих рассказчиков, кто упоминает, что помимо лодки, в которой оказался Иисус, там были и другие лодки. Кому Иисус предлагает переправиться на другую сторону озера? У Марка рассказу о том, как Он вошел в лодку, предшествует фраза: Без притчи же не говорил им, а ученикам наедине разъяснял все (Мк. 4:34). Слово «им» в начале рассказа относится не к ученикам, а к более широкому кругу людей. Однако и Матфей, и Лука говорят, что в лодке был Иисус с учениками. При этом если у Марка ученики берут с собой Иисуса (вероятно, Он пользуется лодкой Петра и Андрея либо Иакова и Иоанна), то у Матфея, наоборот, Иисус входит в лодку, а ученики следуют за Ним (Мф. 8:23). У Луки Иисус входит в лодку с учениками Своими (Лк. 8:22).
То, что случилось с озером, названо у Матфея большим волнением — σεισμός μέγας (Мф. 8:24); термин σεισμός в греческом языке указывает также на землетрясение. Марк употребляет выражение λαῖλαψ μεγάλη ανέμου, которое можно перевести как «ураган», «вихрь», «сильная буря с ветром». Все три евангелиста говорят, что лодку заливало; Лука при этом упоминает, что они были в опасности (Лк. 8:23).
Несмотря на сильный шторм, Иисус спал. Чем можно объяснить столь крепкий сон в столь бурной обстановке? Традиционное святоотеческое толкование: Он тем самым испытывал Своих учеников9Афанасий Александрийский. Пасхальные послания. 29 (Th e Festal Letters of Athanasius. P. 51). Рус. пер.: Т. 3. С. 518., «давая им время испытать страх и заставляя их сильнее прочувствовать происходящее»10Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 28, 1 (PG 57, 351). Рус. пер.: Т. 7. Кн. 1. С. 314.. Если бы Он бодрствовал, ученики не испугались бы и не стали звать на помощь, «поэтому Он и спит — чтобы дать время их страху, чтобы ощущение происходящего сделать в них более отчетливым»11Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Луки. 8 (PG 72, 629). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов. Новый Завет. Т. 2. С. 74..
Такое толкование, однако, умаляет реальность Его человеческой природы и противоречит реализму самого евангельского текста. Оно как бы подразумевает, что Иисус трудился, но не уставал, не нуждался в сне и если спал, то исключительно в педагогических целях. Безусловно, Иисус был великим педагогом: все Его слова и многие действия были поучительными. Иногда Он совершал какое-то действие, чтобы потом привести его в пример. Умыв ноги ученикам на Тайной Вечере, Он говорит им: Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу (Ин. 13:14). Однако в данном случае сон проистекал не из каких-то Его намерений, а из потребностей Его человеческого организма.
Рассматриваемое чудо — одно из многочисленных подтверждений того, что Иисус обладал полноценной человеческой природой, сосуществовавшей в Нем с Божественным естеством:
Он крещен как человек; но разрешил грехи как Бог… Он был искушаем как человек, но победил как Бог… Алкал, но напитал тысячи… Утомлялся, но Сам есть упокоение утруждающихся и обремененных (Мф. 11:28). Его отягощал сон, но Он легок на море, но Он запрещает ветрам… Его называют… имеющим беса, однако же Он… познается бесами, изгоняет бесов, посылает в бездну легион духов… Он молится, но и внемлет молитвам. Плачет, но и прекращает плач. Спрашивает, где положен Лазарь, потому что был человек, но и воскрешает Лазаря, потому что был Бог12Григорий Богослов. Слово 29, 20 (SC 250, 220). Рус. пер.: Т. 1. С. 362.. Христос был двояк — человек в том, что видимо; Бог в том, что невидимо. Он действительно ел как человек, как и мы, потому что имел такие же плотские потребности, что и мы, но и кормил пятью хлебами пять тысяч как Бог. Он действительно умер как человек, но оживил четверодневного мертвеца как Бог. Он спал в лодке как человек, но и ходил по воде как Бог13Феодорит Кирский. Эранист (Eranistes. S. 177)..
В «Слове о законе и благодати» — первом оригинальном произведении древнерусской письменности, принадлежащем перу Киевского митрополита Илариона, — о соединении в Иисусе Христе двух естеств говорится:
Совершенный человек по вочеловечению, а не призрак, но совершенный Бог по Божеству, а не простой человек, явивший на земле Божественное и человеческое. Ибо как человек утробу материнскую тяготил и как Бог изшел, девства не повредив… Как человек повит был пеленами — и как Бог волхвов звездою вел. Как человек возлежал в яслях — и как Бог от волхвов дары и поклонение принял… Как человек, обнажившись, вошел в воду — и как Бог от Отца свидетельство принял: Сей есть Сын Мой возлюбленный. Как человек постился сорок дней и взалкал — и как Бог победил искусителя. Как человек пошел на брак в Кану Галилейскую — и как Бог воду в вино претворил. Как человек в корабле спал — и как Бог запретил ветрам и морю, и послушали Его14Иларион, митр. Киевский. Слово о законе и благодати. С. 50, 52 (древнерусский текст), 51, 53 (русский перевод)..
Евангелия рисуют Иисуса реальным Человеком, Которому было свойственно утомляться (Ин. 4:6), особенно после долгого и трудного дня. Переправе через озеро предшествовал день, который Иисус провел среди людей. Матфей, Марк и Лука по-разному описывают этот день; к тому же из их повествований не всегда можно понять, происходили ли события в один день или в течение нескольких дней. На основе Евангелия от Матфея вполне можно предположить, что в течение одного дня была произнесена Нагорная проповедь (Мф. 5–7); затем Иисус сошел с горы и исцелил прокаженного (Мф. 8:1–4); далее Он вошел в Капернаум, где исцелил слугу сотника (Мф. 8:5–13); там же Он исцелил тещу Петра (Мф. 8:14–15); наконец, когда настал вечер, к Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил всех больных (Мф. 8:16). Не удивительно, что после такого дня Иисус уснул в лодке и не просыпался даже когда началась буря.
Только Марк отмечает, что Иисус спал на возглавии. Термин προσκεφάλαιον (возглавие) в греческом языке обозначает подушку. По мнению одних ученых, речь идет о подушке, которую рыбаки при переправе через озеро брали с собой для тех, кто не участвовал в гребле15Dalman G. Orte und Wege Jesu. S. 198.. По мнению других, под возглавием можно понимать часть оборудования лодки, например балластный мешок16Wachsman S. Th e Galilee Boat. P. 33., который был использован в качестве подушки.
Насколько сильной была эта буря и не преувеличивали ли ученики грозившую им опасность? Может показаться, что, коль скоро речь идет об озере (хотя его и называли морем), вряд ли следует говорить о серьезном шторме. Между тем и поныне шторм на озере Киннерет — явление нередкое, причем в силу особенностей климата он может наступить внезапно и быть весьма сильным. Наиболее вероятное время для шторма — вечер. Внезапный шторм может быть связан с резкой сменой температуры. Если принять во внимание качество рыбацких лодок во времена Иисуса, то шторм посреди моря в темное время суток представлял реальную угрозу для жизни.
Все три евангелиста, повествующие о событии, говорят о том, что ученики разбудили Иисуса, но только Марк придает их словам тон упрека. У Матфея в словах учеников слышится отчаяние: Господи, спаси17В синодальном переводе: спаси нас., погибаем (Мф. 8:25); Лука передает интонацию крика: Наставник! Наставник! погибаем (Лк. 8:24). Ученики сильно встревожены и напуганы. Спасение они видят в Иисусе, хотя вряд ли будят Его в надежде, что Он одним мановением прекратит бурю: скорее, они надеются на Его совет или какую-либо иную помощь.
У Матфея Иисус, просыпаясь, первым делом упрекает учеников в маловерии и лишь потом встает и запрещает ветру и морю. У Марка и Луки Он сначала встает, усмиряет бурю, а затем, когда наступает тишина, упрекает учеников. Только Марк приводит слова Иисуса, обращенные к морю: Умолкни, перестань. Слова же, адресованные ученикам, у трех евангелистов близки по смыслу. Наиболее полная версия их содержится у Марка. Матфей передает их в следующей форме: Что вы так боязливы, маловерные? У Луки Иисус говорит ученикам: Где вера ваша?
Тема веры снова оказывается в центре внимания, как и в других рассказах о чудесах. Упрек в маловерии неоднократно возникает на страницах Евангелий в прямой речи
Иисуса. Иногда Он адресует его широкому кругу слушателей (Мф. 6:30; Лк. 12:28), иногда — всей группе учеников (Мф. 16:8), иногда — одному из них (Мф. 14:31). Термин ὀλιγόπιστοι («маловерные»), употребленный Иисусом по отношению к ученикам после того, как они Его разбудили (Мф. 8:26), указывает на серьезный недостаток веры. В других случаях Иисус прямо упрекает их в «неверии» (ἀπιστία — Мф. 17:20).
В рассматриваемом эпизоде вера предстает в двух аспектах18См.: Marcus J. Mark. 8–16. P. 334.. С одной стороны, слова Иисуса можно понять как напоминание о вере во всемогущество Бога, Который даже во сне хранит людей от опасности: Когда ляжешь спать, — не будешь бояться; и когда уснешь, — сон твой приятен будет. Не убоишься внезапного страха и пагубы от нечестивых, когда она придет; потому что Господь будет упованием твоим и сохранит ногу твою от уловления (Притч. 3:24–26). С другой стороны, под верой, как и во многих случаях исцеления от болезней и изгнания бесов, понимается вера в Иисуса — в Его способность совершить чудо, защитить беззащитных, прийти на помощь, спасти от смерти.
Изумление совершившимся чудом Марк приписывает окружающим — предположительно тем, кто отплыли вместе с Иисусом и Его учениками на других лодках. У Матфея никто, кроме Иисуса и учеников, до настоящего момента в рассказе не участвовал; тем не менее он говорит о людях, которые, удивляясь, говорили: кто это, что и ветры и море повинуются Ему? (Мф. 8:27). У Луки посторонние лица отсутствуют в сцене от начала до конца, и страх и удивление приписываются ученикам, говорящим друг другу: Кто же это, что и ветрам повелевает, и воде, и повинуются Ему? (Лк. 8:25). Эти слова по форме перекликаются с тем, что в предыдущей главе Евангелия от Луки говорили возлежавшие с Иисусом в доме фарисея: Кто это, что и грехи прощает? (Лк. 7:49). Личность Иисуса у Луки последовательно раскрывается через серию эпизодов, в которых Его действия вызывают удивление.
Рассмотрев текст во всех трех версиях, мы можем поставить вопрос: что же на самом деле произошло и каков смысл чуда? Мы оставляем в стороне толкования ученых-рационалистов XIX века, которые либо отрицали реальность чуда, либо приуменьшали силу шторма, либо считали, что речь идет об обычной внезапной смене погоды, которую окружавшие безосновательно приписали Иисусу19Обзор этих мнений см. в: Loos H. Van der. Th e Miracles of Jesus. P. 639–641.. Такие толкования не помогают понять ни историческую канву повествования, ни тот богословский смысл, который в него вкладывали евангелисты.
Гораздо полезнее для уточнения смысла евангельского повествования взглянуть на те ветхозаветные рассказы, которые могут восприниматься как его прообразы. В Ветхом Завете прослеживается особая связь между Богом и водной стихией. Присутствие Бога нередко усматривалось в стихийных бедствиях, а в их прекращении видели действие руки Божией: В вихре и в буре шествие Господа, облако — пыль от ног Его. Запретит Он морю, и оно высыхает, и все реки иссякают (Наум 1:3–4). В Псалтири Бог назван укрощающим шум морей, шум волн их (Пс. 64:7). Перед Богом трепещут воды: Видели Тебя, Боже, воды, видели Тебя воды и убоялись, и вострепетали бездны… Путь Твой в море, и стезя Твоя в водах великих, и следы Твои неведомы (Пс. 76:17, 20). Бог создал воды (Пс. 94:5), Он призывает воды морские и разливает их по лицу земли (Ам. 5:8; ср. 9:6), но в Его же власти — прекратить их течение: Остановит воды, и все высохнет; пустит их, и превратят землю (Иов 12:15).
В истории Исхода, о которой мы говорили ранее, описывается, как простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею, и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: во´ды же были им стеною по правую и по левую сторону (Исх. 14:21–22). Здесь многие детали соответствуют рассказу синоптиков об усмирении бури на море: чудо приписывается прямому вмешательству Бога; чудо совершается при непосредственном участии конкретного человека; в рассказе упоминается сильный ветер; результатом чуда становится спасение людей от смертельной опасности. В Псалтири этот эпизод суммирован в следующих словах: Грозно рек морю Чермному, и оно иссохло; и провел их по безднам, как по суше; и спас их от руки ненавидящего и избавил их от руки врага… И поверили они словам Его, [и] воспели хвалу Ему (Пс. 105:9–10, 12). Подчеркивается, таким образом, что в результате чуда те, кто были спасены от смерти, обрели веру.
Когда пророк Иона хотел убежать от лица Божия, Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря, и корабль готов был разбиться. Корабельщики стали бросать в море кладь с корабля, чтобы облегчить его, а Иона между тем спустился во внутренность корабля, лег и крепко заснул. Иону будят и спрашивают: Что ты спишь? встань, воззови к Богу твоему; может быть, Бог вспомнит о нас и мы не погибнем. Бросают жребий; выясняется, что Иона является виновником бури; он предлагает бросить его в море; его спутники поначалу отказываются. Лишь после того, как они, будучи язычниками, воззвали к Богу Израиля и бросили Иону в море, утихло море от ярости своей. И устрашились эти люди Господа великим страхом, и принесли Господу жертву, и дали обеты (Иона 1:4–16). В этом рассказе опять же многие детали напоминают евангельский эпизод: буря на море; угроза гибели; сон главного героя; его пробуждение; упрек в его адрес; внезапное прекращение бури благодаря прямому вмешательству Бога; страх перед Богом, выраженный свидетелями чуда20См.: Cope O. L. Matthew. P. 96–97..
Отметим, что слова Марка убоялись страхом великим (Мк. 4:41) представляют собой семитизм и буквально совпадают со словами устрашились великим страхом из книги пророка Ионы. У Марка выражение великий страх перекликается с выражениями великая буря и великая тишина, использованными в том же эпизоде: троекратное использование одного и того же прилагательного, с одной стороны, усиливает контраст между бурей и внезапно наступившим спокойствием, с другой — отражает то исключительное впечатление, которое чудо оказало на его свидетелей.
Все приведенные ветхозаветные рассказы, так же как и многие другие эпизоды, где вода сверхъестественным образом реагирует на действие Бога (Нав. 3:14–17) или пророка (4 Цар. 2:8, 14), были хорошо известны евангелистам. Однако было бы в высшей степени неверно и нечестно по отношению к евангельскому тексту подозревать его авторов, как это делают некоторые ученые, в том, что они «смоделировали» рассказ о чуде на основе ветхозаветных чудес. Речь в их рассказах идет о событии, свидетелями которого были многие люди, которое прочно отложилось в памяти евангелистов или тех, с чьих слов евангелисты — каждый по-своему — записали эту историю.
Напоминание о ветхозаветных чудесах свидетельствует о преемственности, которая прослеживается и в действиях, и в словах Иисуса. В Нагорной проповеди Он выступает как новый Моисей, Который пришел не разрушить закон, но восполнить его (Мф. 5:17), то есть придать ему новое содержание, обновив тот завет, который Бог заключил с древним Израилем через Моисея. Чудеса Иисуса тоже напоминали Его современникам о великих пророках древности и о делах Божиих, совершавшихся через них. Однако если в истории Исхода Бог действует через человека, но при этом Бог и человек остаются разными лицами, то в истории усмирения бури Бог и человек действуют в одном лице — Иисуса Христа, Бога воплотившегося. Он совершает и обычные человеческие действия (устает, спит, пробуждается), и те, которые свидетельствуют о Его Божественном достоинстве (запрещает ветру, усмиряет бурю).
Первозданный человек был создан властелином природы, которая должна была служить ему и безоговорочно подчиняться его слову. После грехопадения человек утратил эту силу. Богочеловек Иисус в Своем лице восстанавливает утраченную власть человека над природой. Он властно повелевает ветру и морю, и оно безоговорочно подчиняется Ему, подобно тому как Его слову подчинялись бесы и Его слово избавляло людей от болезней.
При этом если бесы и болезни выступают в Евангелиях как зло, от которого Иисус освобождает человека, то природа и даже стихийные бедствия не являются злом сами по себе. Слова Иисуса умолкни, перестань могут внешне напоминать аналогичные обращения к демонам (например, замолчи и выйди из него в Мк. 1:25 и Лк. 4:35), однако это вовсе не означает, что Иисус воспринимает море как демоническую стихию. Если каждое изгнание беса представлено как бой между Иисусом и диавольским миром, то здесь, напротив, мы видим полное повиновение стихии могущественному слову Иисуса. Если бесы пытаются сопротивляться Его силе, то море и ветер беспрекословно подчиняются ей.
Усмирение бури не было демонстрацией силы и власти Иисуса, так же как Его сон не преследовал педагогических целей. Если предположить, что, отправляясь в плавание, Иисус заранее знал о надвигающейся буре, то весь эпизод предстает как тщательно спланированное действо, осуществленное по заранее заготовленному сценарию. Евангелия рисуют картину, создающую прямо противоположное впечатление: шторм налетел внезапно, ученики были к нему не готовы, а уставший Иисус спал. Его пробуждение и то, что за этим последовало, не было «чудом ради чуда», не было тем «знамением», которого просили от Него иудеи и которого так и не дождались. И хотя Иисус в ответ на просьбу пообещал иудеям, что они увидят от Него знамение Ионы пророка (Мф. 16:1–4; Лк. 11:29), речь шла о знамении совсем иного рода — о том знамении, к которому Иисус готовился в течение всего Своего земного пути и которое многократно предсказывал Своим ученикам. Речь шла о Его смерти и трехдневном пребывании во чреве земли.
Иисус предстает в истории усмирения бури похожим не столько на Иону, сколько на Бога из ветхозаветных писаний. Это сходство проявляется прежде всего в том, как Он одним мановением прекращает бурю подобно Богу, Который силою Своею волнует море и разумом Своим сражает его дерзость (Иов 26:12). Однако даже сон Иисуса в данном контексте уподобляет Его Тому, Кто после сотворения мира почил от всех дел Своих (Быт. 2:2). Призыв учеников, обращенный к Иисусу, напоминает подобные призывы к Богу в Псалтири: Восстань, Господи! спаси меня, Боже мой! (Пс. 3:8); Господи! Не удаляйся от меня. Подвигнись, пробудись… (Пс. 34:22–23); Восстань, что спишь, Господи! пробудись… (Пс. 43:24).
Связь между Богом и водной стихией, многократно подчеркиваемая авторами ветхозаветных книг, в Новом Завете находит свое выражение в той таинственной связи, которая возникает между Иисусом и водой — начиная с воды Иордана, в которой Он крестится, и кончая водой Галилейского озера, с которым связаны многие события Его жизни. Когда Иисус крестился от Иоанна, Он схождением в воды Иордана освятил эти воды, наполнил их Божественным присутствием. Галилейское озеро, ставшее свидетелем стольких Его чудес, озеро, через которое Он столько раз переправлялся на лодке, в котором вместе с учениками ловил рыбу, с которым говорил, тоже впитало в себя чудотворную энергию Его присутствия.
В отличие от Моисея, Иисус ни разу за всю евангельскую историю не появляется на берегах Чермного (Красного) моря. Евангелия не описывают ни одного события, которое было бы связано со Средиземным морем или его побережьем. Мертвое море тоже не упоминается у евангелистов, хотя Иисус бывал в окрестностях Иерихона, то есть в непосредственной близости от него. Главным водоемом, своеобразным географическим центром, вокруг которого разворачивается деятельность Иисуса, является Галилейское озеро.
Это озеро становится одним из прообразов крещальной купели, в которую погружаются все вступающие в общину учеников Иисуса. В Евангелиях многие сюжеты связанные с водой, имеют отношение к теме крещения: не является исключением и рассказ об усмирении бури. Еще на рубеже II и III веков Тертуллиан упоминал тех, кто считал, что «апостолы приняли подобие крещения тогда, когда их, укрывшихся в челноке, заливали волны»21Тертуллиан. О Крещении. 12 (CCSL 1, 288). Рус. пер.: С. 100.. Лодка, в свою очередь, часто используется в раннем христианстве как образ Церкви — ковчега, который, подобно Ноеву ковчегу, спасает человечество от бушующих волн моря мира сего. Согласно блаженному Августину, Ной есть прообраз Христа22Августин. Толкование на Евангелие от Иоанна. 9, 11 (PL 35, 1464)., тогда как ковчег служит прообразом Церкви23Его же. Послания. 108, 7 (CSEL 34/2, 633)..
Весь этот богатый образный ряд находит отражение в комментариях древних церковных писателей на евангельский рассказ об усмирении бури. Не входя в подробное рассмотрение толкований разных авторов, укажем на одну беседу, приписываемую Иоанну Златоусту, но отнесенную в Патрологии Миня к разряду spuria (неподлинные произведения). В отличие от подлинных бесед Златоуста, она основана не на буквальном, а на аллегорическом методе толкования. Автор беседы начинает с того, что, пока Христос бодрствовал, никакой противный ветер не препятствовал плаванию и море расстилалось перед Его учениками, как суша. Когда же Он уснул, ветры, «усмотрев, что их Владыка и Распорядитель погрузился в сон, как кони, вырвавшиеся из рук сонного возницы, стремительным натиском подняли против апостольской ладьи бурные волны». Иисус спал по двум причинам: «во-первых, чтобы во время бури обличить учеников в недостатке веры, и во-вторых, чтобы явить им Свою Божественную силу». По пробуждении Спасителя от сна «все быстро пришло в порядок: ветер скрылся в свою пещеру, море уже не угрожало апостольскому судну, а волны преклонились перед Владыкой». Автор беседы сравнивает жизнь человеческую с морем, а лодку с человеком, который погружается в бездну греха. Человечество трижды потерпело кораблекрушение: «первый раз — в раю через грехопадение, вторично — в потопе Ноевом и в третий раз — когда по даровании закона народ впал в идолослужение». Только когда пришел Кормчий душ наших Христос, Он «утвердил древо крестное посреди земли и устроил для нас безбурное плавание в небесный град». Эпизод с бурей на море сравнивается с рассказом о пророке Ионе. Этот рассказ трактуется как прообраз всей истории боговоплощения:
…Когда все человечество… бедствовало в воздвигнутой злобой диавола буре, Слово Божие, усмотрев это, нисходит в эту жизнь и входит внутрь корабля — в Деву Марию: Его образ мы находим сбывшимся на пророке Ионе. В самом деле, Иона посылается в Ниневию, Христос приходит в эту жизнь; Иона восходит на корабль и спит внутри судна, и Слово Божие в течение девяти месяцев в утробе Девы Марии почти спало, соблюдая молчание для людей. Тогда-то в особенности восстала буря диавольской злобы, как это было и с Ионой; но когда Иона был выброшен в море, то есть когда Иисус из утробы Девы произошел в эту жизнь, тогда все противные ветры утихли и, до тех пор пока не увлек Его кит в ад, много знамений и чудес явил Го подь, совершая плавание в этой жизни. Иона вошел в кита, и Тот снизошел в ад: три дня и три ночи провел Он в аду, точно так же, как Иона во чреве кита. Извергается Иона из чрева китова в Ниневию, и Христос восстает из мертвых и приходит в этот мир, проповедуя покаяние24(Псевдо-)Иоанн Златоуст, свт. Ο том, что настоящая жизнь уподобляется морю (PG 64, 22). Рус. пер.: Т. 12. Кн. 2. С. 905–906..
Подобного рода толкования достаточно далеко отходят от евангельского текста, переводя его содержание в плоскость символов и аллегорий. Однако символическое значение евангельских чудес в каждую новую эпоху раскрывается по-новому. Вопрос, обращенный учениками к спящему Иисусу, напоминает тот универсальный вопрос, который человечество со времен Иова вплоть до настоящего времени задает Богу в разных вариантах: почему Бог не заботится о человеке, когда ему плохо? почему Бог безмолвствует, когда от Него ждут ответа? почему Он спит, когда вокруг буря? почему Он допускает зло и не пресекает его?
Когда Иов, сокрушенный скорбями и болезнью, забрасывал Бога подобными вопросами, Бог долго не отвечал ему. Но потом внезапно ответил грозными словами: Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне (Иов 38:1–2). Вместо ответов, которые Иов ожидал услышать, на него обрушивается целый шквал вопросов от Самого Бога:
Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его, и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам
твоим? Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее?.. Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны?.. Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? (Иов 38:4–12, 16; 40:3–4).
Иов не получает ответа ни на один из своих вопросов. Но он получает ответ на тот главный вопрос, к которому все они сводились: о том, почему Бог отсутствует, когда человеку плохо. Бог не отсутствует, Он рядом. Ответом Бога на все вопросы является Его присутствие в жизни человека. Потрясенный тем, что Бог явился ему Сам, Иов говорит: Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле (Иов 42:5–6).
В евангельском рассказе об усмирении бури мы видим аналогичный диалог между Богом и людьми. Они спрашивают Его: Неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? Иисус отвечает вопросами на вопрос: Что вы так боязливы? как у вас нет веры? Главная беда человека не в том, что Бог отсутствует, а в том, что человек не замечает Его присутствия. Вера — то связующее звено между людьми и Богом, которое помогает им не забывать о постоянном присутствии Бога в их жизни. О том, что Бог рядом, что Он слышит молитву и откликается на нее, что Он активно участвует в жизни людей и всегда готов прийти к ним на помощь, что Он их любит и жалеет, Иисус неустанно напоминает — и Своей проповедью, и Своими деяниями.
Ответом от Бога на все вопрошания людей становится то, что Бог посылает к ним Своего единородного Сына. Ветхозаветное человечество жило надеждой на встречу
с Богом лицом к лицу. Эту надежду выражает Иов в словах: А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его (Иов 19:25–27). Эта надежда сбывается, когда Искупитель — Бог в человеческом облике — приходит на землю и люди видят Его своими глазами.
Иисус предлагает людям прямой доступ к Богу через Самого Себя, без дополнительных посредников. Поверить в Бога — значит поверить в Иисуса как посланного Богом Единородного Сына, обладающего той же властью, силой, могуществом, что и Бог Отец. Бог не далеко, Он рядом; Бог не спит, Он бодрствует и помнит о человеке; Бог не бессилен избавить человека от бедствий, но для этого требуется содействие человека, требуется вера. Такова благая весть, принесенная Иисусом на землю непосредственно от Бога. Таков ответ, который Бог дает в Евангелии на все вопрошания человека.