Глава 3. Исцеления / Исцеление сына царедворца и слуги сотника

Точную последовательность, в которой Иисус совершал чудеса, не всегда возможно установить. Тем не менее в Евангелии от Иоанна рассказывается о двух чудесах, из которых одно названо первым, другое вторым. Первое — преложение воды в вино на браке в Кане Галилейской. Второе — исцеление сына капернаумского царедворца. Возможно, автор четвертого Евангелия был свидетелем обоих чудес. Второе чудо также происходит в Кане Галилейской (Ин. 4:46), куда Иисус возвращается после краткого пребывания в Иерусалиме:

В Капернауме был некоторый царедворец, у которого сын был болен. Он, услышав, что Иисус пришел из Иудеи в Галилею, пришел к Нему и просил Его прийти и исцелить сына его, который был при смерти. Иисус сказал ему: вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес. Царедворец говорит Ему: Господи! приди, пока не умер сын мой. Иисус говорит ему: пойди, сын твой здоров. Он поверил слову, которое сказал ему Иисус, и пошел. На дороге встретили его слуги его и сказали: сын твой здоров. Он спросил у них: в котором часу стало ему легче? Ему сказали: вчера в седьмом часу горячка оставила его. Из этого отец узнал, что это был тот час, в который Иисус сказал ему: сын твой здоров, и уверовал сам и весь дом его. Это второе чудо сотворил Иисус, возвратившись из Иудеи в Галилею (Ин. 4:46–54).

Между этим чудом и предыдущим, описанным в Евангелии от Иоанна, есть некоторое сходство. В обоих случаях в ответ на обращенную к Нему просьбу Иисус поначалу как будто бы не спешит исполнить ее; проситель настаивает, и тогда Иисус исполняет просьбу. Оба случая ведут к тому, что группа лиц (в первом случае ученики, во втором — домашние царедворца) уверовала в Него. После обоих эпизодов Иисус отправляется в Иерусалим1См.: Brown R. E. The Gospel according to John (I–XII). P. 194.. Есть веские основания полагать, что оба чуда, совершённые в Кане, сознательно представлены автором четвертого Евангелия как пара взаимосвязанных событий, имеющих общие характерные черты и пересекающиеся смысловые линии.

Еще более значительное сходство усматривается между исцелением сына царедворца и исцелением слуги сотника, описанными у двух синоптиков (Мф. 8:5–13; Лк. 7:1–10). Уже Ириней Лионский, ссылаясь на второе чудо в Кане Галилейской, называет исцеленного «сыном сотника»2Ириней Лионский. Против ересей. 2, 22, 3 (PG 7, 783) Рус. пер.:С. 173.: это может служить косвенным подтверждением того, что он принимал рассказы синоптиков об исцелении слуги сотника и рассказ Иоанна об исцелении сына царедворца за три версии одного события. В современной науке такой взгляд на эти три эпизода широко распространен. Между ними много общего, однако есть и существенные отличия. 

Рассмотрим повествование об исцелении слуги сотника по версии евангелиста Матфея:

Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его: Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его. Сотник же, отвечая, сказал: Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры. Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. И сказал Иисус сотнику: иди, и,  как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час (Мф. 8:5–13).

Рассказ Луки ближе к Матфею, чем к Иоанну, но отличается от него рядом деталей. Лука рассказывает, что у одного сотника слуга, которым он дорожил, был болен при смерти. Услышав об Иисусе, он послал к Нему Иудейских старейшин просить Его, чтобы пришел исцелить слугу его. Старейшины, придя к Иисусу, просили Его: Он достоин, чтобы Ты сделал для него это, ибо он любит народ наш и построил нам синагогу. Иисус пошел с ними. И когда Он был недалеко от дома, сотник прислал к Нему друзей сказать Ему: Не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой; потому и себя самого не почел я достойным прийти к Тебе; но скажи слово, и выздоровеет слуга мой. Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав это, Иисус удивился и сказал народу: сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры. Когда посланные вернулись в дом, они нашли больного слугу выздоровевшим  (Лк. 7:1–10).

Рассказы Матфея и Луки очевидным образом представляют собой два варианта одной истории. У обоих действие происходит в Капернауме и герой рассказа назван сотником (ἑκατóνταρχος у Матфея, ἑκατοντάρχης у Луки), что указывает на римлянина, находившегося на военной службе и командовавшего сотней солдат3На практике сотник мог командовать группой от 30 до 60 солдат. См.: Meier J. P. A Marginal Jew. Vol. II. P. 721.. Сотник не был высоким военачальником: он принадлежал к среднему командному звену (приблизительным современным эквивалентом сотника является командир роты в звании майора). Принято считать, что сотник состоял на службе у римского императора, однако римские войска в то время не были расквартированы в Галилее. Скорее всего, он служил в войске Ирода Антипы4Chancey M. A. The Myth of a Gentile Galilee. P. 175–176; Idem. Greco-Roman Culture and the Galilee of Jesus. P. 51–56.. Это сближает его с царедворцем из Евангелия от Иоанна.

Тот, о ком он просит, у Матфея назван словом παῖς, буквально означающим «мальчик», «ребенок»: это слово могло употребляться как по отношению к слуге, так и по отношению к сыну. У Луки для его обозначения используется два термина: παῖς (мальчик) и δοῦλος (слуга, раб). У Матфея сотник приходит к Иисусу сам, у Луки — посылает к Нему иудейских старейшин. У Матфея Иисус выражает немедленную готовность прийти и исцелить мальчика, но сотник возражает: достаточно одного слова Иисуса, и ребенок выздоровеет. У Луки старейшины уговаривают Иисуса прийти в дом сотника, Он отправляется в путь, но по дороге Его встречают слуги, передающие Ему то же, что у Матфея сотник говорит сам: Я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой. Реакция Иисуса в обоих случаях передана одинаково: Он хвалит веру язычника, приводя его в пример следующим за Ним иудеям. Исцеление в обоих случаях происходит на расстоянии: у Матфея Иисус объявляет об исцелении сотнику, у Луки слуги находят мальчика выздоровевшим.

В чем перекликаются, а в чем расходятся оба рассказа с историей, приведенной у Иоанна? Во всех трех случаях упоминается Капернаум, однако у Иоанна действие происходит в Кане, откуда до Капернаума целый день пути. Тот факт, что Иисус совершает исцеление на расстоянии, не приходя в дом просителя, лучше объясняется версией Иоанна, чем версией синоптиков (мальчик находится при смерти, и если Иисус отправится в путь, то пока Он дойдет, ребенок может умереть).

У всех трех евангелистов проситель обращается к Иисусу словом «Господи!». Хотя данное обращение может означать просто «господин», в Евангелиях оно используется, чтобы подчеркнуть Божественное достоинство Иисуса.

Проситель у Иоанна назван словом βασιλικóς (царедворец), указывающим на его службу при царском дворе: вероятно, имеется в виду (как и у синоптиков) двор царя Ирода Антипы. Мы ничего не знаем ни об этнической принадлежности царедворца, ни о его вероисповедании: он может быть как римлянином-язычником, так и иудеем.

Для обозначения мальчика Иоанн использует два термина: υἱός (сын) в качестве основного и παιδίον (дитя, ребенок, уменьшительное от παῖς — мальчик) в качестве вспомогательного. Матфей, употребляя термин «мальчик» (не указывающий на род занятий больного), в данном случае занимает промежуточное место между Иоанном и Лукой, называющим больного слугой.

Физическое состояние мальчика у Иоанна обозначается двумя выражениями: был болен (ἠσθένει) и находился при смерти (ἤμελλεν ἀποθνήσκειν — буквально «должен был умереть»). Сходные по смыслу выражения мы находим у Луки: был болен (κακῶς ἔχων — буквально «ему было плохо») и при смерти (ἤμελλεν τελευτᾶν — «должен был скончаться», «был близок к смерти»). У Матфея болезнь описана несколько по-иному: буквально «лежал дома парализованным, тяжко страдая». Симптомы болезни у Иоанна обозначены термином πυρετός («горячка»), указывающим на высокую температуру.

Слова Иисуса вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес, могли бы служить косвенным подтверждением того, что царедворец был иудеем. Если эти слова воспринимать как обращенные непосредственно к нему, тогда речь может идти о том, что «Христос часто смиряет Своей строгостью тех, кого желает облагодатствовать Своей милостью»5Шаргунов Александр, прот. Евангелие дня. Т. 1. С. 64..

Однако вполне вероятно, что эти слова обращены не к нему непосредственно, а к присутствовавшим при этой сцене иудеям (не случайно Иисус употребляет второе лицо множественного, а не единственного числа). Тема знамений и чудес неоднократно возникает в полемике Иисуса с иудеями. В ответ на их просьбу показать им знамение с неба Иисус, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение (Мк. 8:12). Поскольку просьба повторялась неоднократно, то и ответ звучал не однажды, в том числе в более резкой форме: Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка (Мф. 12:39; 16:4). Эта фраза перекликается со словами, которые Иисус, по версии Иоанна, обращает к царедворцу.

У Иоанна царедворец просит Иисуса прийти, пока его сын не умер. В этом пункте он отличается от сотника, который, согласно Матфею, просит Иисуса не приходить, но сказать только слово, а согласно Луке, присылает к Иисусу слуг.

У всех трех евангелистов в центре внимания оказывается вера просителя: у Иоанна эта вера констатируется рассказчиком (он поверил Ему), у Марка и Луки она выражена в диалогах между сотником и Иисусом. При этом у Иоанна, в отличие от двух синоптиков, вера просителя не приводится в пример окружающим. Но только Иоанн завершает свое повествование словами: и уверовал сам и весь дом его. Для Иоанна именно это является главным итогом истории — не выздоровление юноши, а то действие, которое это событие оказало на всю семью царедворца. Здесь можно вспомнить ответ Иисуса на вопрос о том, кто согрешил — родители слепого или сам слепой, что он родился таким: Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии (Ин. 9:3). Болезнь сына царедворца была необходима для того, чтобы на нем явились дела Божии и чтобы благодаря его выздоровлению целая семья уверовала в Иисуса.

Само исцеление во всех трех повествованиях происходит заочно: Иисус не приходит в дом просителя, не видит мальчика, не прикасается к его телу. Исцеление происходит по слову Иисуса, которому поверил проситель. При этом у Иоанна он находит своего сына выздоровевшим, справляется о времени выздоровления и выясняет, что оно совпадает с временем произнесения Иисусом слов: Пойди, сын твой здоров. У Матфея об исцелении говорится, что ребенок выздоровел в тот час, то есть в момент произнесения Иисусом слов: Иди, и, как ты веровал, да будет тебе. У Луки ничего не говорится о времени выздоровления: посланные просто находят слугу выздоровевшим, когда приходят в дом сотника.

Добавим к сказанному, что у Матфея, как и у Иоанна, исцеление мальчика оказывается вторым из описываемых в его Евангелии чудес: оно следует сразу же за Нагорной проповедью и исцелением прокаженного (Мф. 8:2–4), стоящим на первом месте в списке чудес. Таким образом, оба евангелиста относят рассматриваемое чудо к начальному периоду деятельности Иисуса. У Луки рассказу об исцелении слуги сотника предшествуют повествования о нескольких чудесах,а также Проповедь на равнине (Лк. 7:21–49), тематически перекликающаяся с Нагорной проповедью: по ее окончании Он оказывается в Капернауме, где и происходит чудо.

Таким образом, в трех рассказах есть немало различий6О различиях между повествованиями Иоанна и двух синоптиков см. также: Köstenberger A. J. John. P. 168–169., но ключевые пункты являются общими. В истории Иоанна как будто бы больше логической последовательности: иудейский царедворец скорее пришел бы к Иисусу, чем римский сотник; просьба об исцелении сына более правдоподобна, чем просьба об исцелении слуги (раба); тот факт, что Иисус не дошел до дома, где лежал больной, легче объясним с учетом расстояния между Каной и Капернаумом, чем если бы все происходило в одном городе. Можно предположить, что при передаче истории изначально употребленное слово παῖς (встречающееся и у Луки, и у Иоанна) было по-разному истолковано синоптиками и Иоанном: в первом случае как слуга, во втором как сын. А царедворец по каким-то причинам превратился в сотника. Нельзя исключить и того, что Иоанн, который опустил большинство чудес, уже описанных синоптиками, поместил это чудо в своем Евангелии, дабы уточнить, что сотник на самом деле был царедворцем, а слуга сыном и что вообще все происходило не совсем так, как описано у Матфея и Луки.

Все эти предположения, неоднократно высказанные учеными7Обзор мнений исследователей по данному вопросу см., в частности, в: Loos H. van der. The Miracles of Jesus. P. 530–533., основываются на сходстве трех историй и недооценивают существенные различия между ними. Сравнение различий и общих пунктов не позволяет исследователям сделать однозначный вывод в пользу того, имеем ли мы дело с двумя историями или с одной, изложенной тремя авторами. Вне зависимости от решения данного вопроса, все три истории могут рассматриваться в совокупности, поскольку в них представлен один тип чуда — исцеление на расстоянии, без контакта с исцеляемым.

«Механизм» или «технику» совершения чуда евангелисты не раскрывают: они только говорят о том, что выздоровление произошло сразу — в момент произнесения Иисусом «слова», которого, по версии Матфея, просил сотник.

Термин «слово» в данном контексте имеет очень конкретную смысловую нагрузку: он указывает на основной метод, который Иисус использовал при исцелениях. Какого «слова» ожидал сотник от Иисуса? Вряд ли он ожидал какой-либо магической формулы, использовавшейся целителями и экзорцистами времен Иисуса в качестве заклинаний. Скорее, он ожидал от Него «команды» — формулы, при произнесении которой слуга должен был выздороветь. Согласно Матфею, Иисус произнес следующую формулу: Иди, и, как ты веровал, да будет тебе. У Иоанна формула приведена в более краткой редакции: Пойди, сын твой здоров. 

Сотник у Луки говорит о себе: Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Эти слова поражают Иисуса своей неожиданностью. Между тем в них сотник изложил тот принцип, на котором держалась армейская служба во все времена: принцип беспрекословного послушания подчиненного приказам начальника. Армия построена по строго иерархическому принципу: у каждого воина есть свой начальник, а у каждого начальника — свой командир более высокого ранга вплоть до верховного главнокомандующего. Приказы начальника не обсуждаются и не критикуются, невыполнение приказа жестко карается. Приказ отдается в словесной форме, отличающейся краткостью, емкостью и императивностью.

Для чего сотник говорит о себе? Он проводит параллель между собой как армейским начальником и Иисусом как Посланником Божиим, слово Которого должно действовать так же безотказно, как приказ начальника в армии. Подобно тому как сотник командовал своими солдатами и слугами, Иисус должен был скомандовать болезни отступить от отрока. Сотник дождался того «слова», которого ожидал, и мальчик выздоровел.

Здесь уместно вспомнить ветхозаветные тексты, касающиеся целительной силы слова Божия: Послал слово Свое и исцелил их (Пс. 106:20); Слово Твое оживляет меня (Пс. 118:50); Не трава и не пластырь врачевали их, но Твое, Господи, всеисцеляющее слово (Прем. 16:12). Последняя цитата указывает на эпизод, связанный с историей исхода Израиля из Египта, когда ядовитые змеи нападали на людей в пустыне (Чис. 21:6–9). По словам автора книги Премудрости, их исцеляло не изображение змия, выставленное Моисеем на знамени, но слово Божие. В устах Иисуса слово было носителем той целительной силы, которой Он обладал как Бог. Он врачевал не травой и не пластырем, а силой, которая исходила из Него одновременно с произнесением слова.

Сотнику, о котором рассказывают Матфей и Лука, не случайно уделено столько внимания в повествовании. Согласно Луке, он, будучи римлянином, с уважением относился к еврейским обычаям, построил для жителей города синагогу. Теперь, когда его постигла беда, старейшины иудейские сочувствуют ему. Но своих средств помочь ему у них нет, и они ходатайствуют о нем перед Иисусом. Иисус с удивлением говорит о нем народу: и в Израиле не нашел Я такой веры. Эти слова приводят и Лука, и Матфей. У Матфея к ним добавлен краткий монолог Иисуса о Царстве Небесном, в которое многие придут с востока и запада, тогда как сыны царства извержены будут во тьму внешнюю.

Здесь Иисус затрагивает тему, которая проходит через всю Его проповедь в качестве одного из лейтмотивов. Сыны царства — это израильский народ, к которому Он послан. Но именно этот народ, как оказывается, с наибольшим трудом откликается на Его проповедь. Отсутствие в нем той веры, которой Иисус требовал от исцеляемых, становится причиной того, что Бог отвергает его, и на место ветхого Израиля приходит новый Израиль — Церковь, объединяющая людей уже не по национальному или этническому принципу, а исключительно на основе веры в Иисуса как Бога и Спасителя.

В наиболее емкой форме этот тезис развит Иисусом в беседе с иудеями в храме Иерусалимском: Сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его (Мф. 21:43). В этой беседе Иисус говорит о Себе как о камне, который отвергли строители, но который сделался главой угла (Мф. 21:42). Впоследствии учение Иисуса о новом Израиле будет продолжено апостолом Павлом. Критерий веры для него, как и для Иисуса, является ключевым: Язычники, не искавшие праведности, получили праведность, праведность от веры. А Израиль, искавший закона праведности, не достиг до закона праведности. Почему? потому что искали не в вере, а в делах закона. Ибо преткнулись о камень преткновения… (Рим.  9:30–32).

Павел ставит серию вопросов и дает на них ответы: Неужели Бог отверг народ Свой? Никак… Неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак. Но от их падения спасение язычникам (Рим. 11:1, 11). Иными словами, благодаря тому, что израильский народ не уверовал, открылась возможность спасения язычников. В исторической перспективе это было именно так: после того как первые попытки проповеди апостолов среди иудеев не увенчались успехом, Церковь — прежде всего под воздействием Павла — приняла решение обратить основное внимание на язычников. Именно с этого момента она начала стремительно расти. При этом апостол Павел продолжал считать, что неверие израильтян носит временный характер: ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется (Рим. 11:25–26). Павел искренне надеялся, что рано или поздно израильский народ уверует в Христа и все будут помилованы (Рим. 11:33).

Капернаумский сотник был одним из тех самых язычников, которые получили праведность от веры. История спасения язычников начинается не с Павла, а с Иисуса. Именно Он был Тем, Кто — вопреки прочно установившимся в Израиле обычаям — обратил внимание на язычников. Отношение иудеев к язычникам было крайне презрительным, их не считали за людей: слова Иисуса в Мф. 18:17 (да будет он тебе, как язычник и мытарь) вполне отражают это умонастроение. Однако для Самого Иисуса такое отношение не было характерно. Безусловно, Его проповедь была адресована иудеям, Он считал, что послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15:24), и мы не находим в Евангелии ни одного случая, когда Он проповедовал бы перед группой язычников. Однако Он не отказывал язычникам в исцелении, когда они обращались к Нему с верой, и в беседах с иудеями приводил в пример веру язычников, как это было в случае с капернаумским сотником.

Во взаимоотношениях Иисуса со Своим народом повторяется ветхозаветная история взаимоотношений Бога с народом израильским. Раз за разом Бог посылает этому народу в различных формах благословения и благодеяния, являет чудеса и знамения, но народ остается глух к Его призывам, слеп к Его чудесам. Имея в виду одновременно и историю израильского народа до Него, и Свою собственную историю, а также реакцию иудеев на проповедь Его учеников, Иисус обращает к иудеям грозные слова: Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город (Мф. 23:34). Цитируя пророка Исаию (Ис. 6:9–10), Иисус говорит о Своих соотечественниках: …огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их (Мф. 13:15).

Если в цитируемом тексте об исцелении говорилось в переносном смысле как об освобождении от духовной слепоты и глухоты, то Иисус совершал исцеления в буквальном смысле, и потому слова древнего пророка обретали в Его устах особое звучание. Он подчеркивал, что для исцеления необходима вера, а для веры необходима готовность увидеть и услышать то, что не является очевидным только для тех, кто сознательно закрывает глаза и затыкает уши. Чудо происходит с человеком, способным воспринять его; если же человек закрывает глаза на чудо, оно не происходит с ним и он не видит, как оно происходит с другими.

В своем толковании на рассказ об исцелении слуги сотника Иоанн Златоуст обращает внимание на разногласия между версиями Матфея и Луки. Эти разногласия представляются ему мнимыми. Если у Матфея сотник сам приходит к Иисусу, а у Луки посылает к Нему слуг, то это значит, что один евангелист восполнил другого: сначала сотник послал к Иисусу слуг, а потом пришел и сам сказал то, что передавал через слуг. Слова сотника о том, как он обращается с подчиненными, по мнению Златоуста, выражают следующую мысль: «Если ты повелишь смерти не приходить к отроку, она не придет». Таким образом, сотник исповедует Иисуса как имеющего власть над жизнью и смертью — власть низводить во ад и возводить (1 Цар. 2:6). В ответ на его великую веру Иисус дает ему гораздо больше того, что он мог ожидать: сотник просил об исцелении отрока, а возвращается, получив царствие8Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 26, 3–4 (PG 57, 336–338). Рус. пер.: Т. 7. Кн. 1. С. 295–298..

В отношении царедворца, о котором рассказывается в Евангелии от Иоанна, Златоуст отмечает: «Некоторые думают, что это — тот самый, о котором сказано у Матфея. Но что это — другое лицо, видно не только по достоинству, но и по вере. Тот, когда Христос Сам хотел прийти к нему, просил Его не ходить, а этот, хотя Христос и не обещал ему ничего такого, приглашает Его в дом свой». Если сотник, с точки зрения Златоуста, являет пример веры, то царедворец, напротив, проявляет слабость: «Приди, говорит, пока не умер сын мой, как будто Христос не мог бы воскресить его, если бы даже отрок умер, и как будто бы Христос не знал, каково состояние отрока. Поэтому-то Иисус и обличает его и касается самой совести, показывая, что чудеса делаются главным образом ради души». Одновременно с исцелением сына «Он исцеляет и отца, немощствующего душою не меньше сына, научая нас внимать Ему не ради чудес Его, а ради учения Его»9Иоанн Златоуст. Толкование на Евангелие от Иоанна. 35, 2 (PG 59, 200–201). Рус. пер.: Т. 8. Кн. 1. С. 227–229..

Блаженный Иероним, толкуя рассказ об исцелении слуги сотника, отмечает три добродетели римского  военачальника: веру, смирение и благоразумие. Эти три качества Иисус увидел в просителе: «веру — в том, что он, из числа язычников, веровал в возможность исцеления Спасителем расслабленного; смирение — в том, что он считал себя недостойным того, чтобы Господь вошел под кровлю его; благоразумие — в том, что он под телесной оболочкой усмотрел скрывающееся Божество»10Иероним. Толкование на Евангелие от Матфея. 1, 8 (PL 26, 51). Рус. пер.: Ч. 16. С. 54–55..

Возвращаясь к теме «метода» или «техники», при помощи которых Иисус совершил исцеление, мы должны констатировать, что, исходя из обоих повествований (о сотнике и о царедворце), вывод может быть сделан только один: никакой специальной «техники» у Иисуса не было. Чудо произошло благодаря двум основным факторам: целительной и чудотворной силе, которой Он обладал как Бог, и вере просителя (более сильной в случае сотника, более слабой в случае царедворца).

У Матфея термин «вера» (πίστις) встречается впервые именно в рассказе об исцелении слуги сотника. Возможно, Матфей хочет указать на веру сотника как создающую прецедент для последующих проявлений веры другими участниками евангельского повествования, которые будут обращаться к Иисусу с просьбой об исцелении11Wilson W. T. Healing in the Gospel of Matthew. P. 62.. Таким образом, изложение темы веры, имеющей важнейшее значение для понимания всего земного служения Иисуса, начинается в Новом Завете именно в Евангелии от Матфея и именно с рассказа об исцелении слуги сотника.

Опыт общения людей с Иисусом сродни опыту молитвы. Обращаясь к Богу с молитвой, человек тем самым показывает свою веру в Него и доверие к Нему. Бог заранее знает все, что человек может Ему сказать, и все, в чем человек имеет нужду (Мф. 6:7–8). При этом молитва имеет характер живого общения человека с Богом: Бог оказывается способен реагировать на просьбы человека, Он не предопределяет просьбу, и Его ответ на нее не является чем-то заранее предустановленным. Молясь «да будет воля Твоя», человек тем не менее в молитве проявляет и свою собственную волю: ответ Бога учитывает эту волю. Если для исполнения воли человека необходимо нарушение естественных законов, Бог идет на такое нарушение и совершает чудо. Во взаимоотношениях между Богом и человеком чудо является одним из средств, при помощи которых Бог отвечает на просьбу человека и являет к нему Свою милость.

В этом отличие библейского Бога от божества, в существование которого верили философы-деисты типа Спинозы и Канта. Божество деистов создало мир, установило естественные законы — и удалилось на вечный покой. Библейский Бог, создав мир и человека, проявляет деятельное участие в их судьбе и, если необходимо, нарушает естественные, Им же Самим установленные законы.

Чудеса, совершавшиеся Богом воплотившимся, были безусловным нарушением естественных законов. Такое нарушение Иисус производил систематически и сознательно, притом в массовом порядке. Для Бога не существует границ, которые Он не мог бы переступить, законов, которые Он не мог бы нарушить. Чудо, имея ярко выраженные характеристики в пространстве и времени земного мира, происходит в том духовном измерении, в котором земные законы перестают действовать. Это измерение Иисус именовал Царством Небесным или Царством Божиим. Возвещение Царства Божия — основная тема проповеди Иисуса, а осуществляется Царство Божие на земле в Его деяниях, в том числе в Его чудесах.

Совершаемые Иисусом исцеления и изгнания демонов — признаки Царства не ожидаемого, а уже пришедшего12Horsley R. A. Jesus and the Spiral of Violence. P. 181.. Каждое из исцелений, описанных на страницах Евангелий, становится явлением всемогущества и силы Божией, выражающихся в деяниях воплотившегося Сына Божия и имеющих своим объектом конкретных людей — царедворцев и сотников, просителей и тех, за кого они просят, слепых и глухих, немых и парализованных, прокаженных и бесноватых, мужчин и женщин, людей разного возраста, социального положения, разной этнической и религиозной принадлежности.

Участником чуда может стать всякий, но при одном условии — что он будет иметь веру. Своим ученикам Иисус говорил: Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф. 17:20). Для верующего человека нет ничего невозможного. Чудо является реальностью его жизни — такой же очевидной и бесспорной для него, как и весь окружающий мир.