Соотнесение научной картины мира и библейской истории грехопадения. Часть III

Артём Григорян

Изгнание Адама и Евы из рая. Мозаика из купола со сценами сотворения мира, собор святого Марка, Италия
Источник: philologist / LiveJournal

Грехопадение

Рассмотрев неоднозначность понятия «человек», вернемся к современным попыткам реинтерпретации грехопадения. Антуан Суарез и Дэниел Хук предлагают следующий богословский сценарий. Бог призвал одну человеческую пару мужчины и женщины из целой доисторической популяции Homo sapiens и одухотворил их души, сделав их образами Божиими1Интересные мысли относительно одухотворения души можно найти у свят. Феофана Затворника: «Когда Бог творил человека, то образовал прежде тело из персти. Это тело что было? Глиняная тетерька или живое тело? Оно было живое тело — было животное в образе человека, с душой животной. Потом Бог вдунул в него дух Свой, и из животного стал человек — ангел в образе человека... Отчего производят человека от животных (обезьяны)? Оттого, что не различают в человеке души от духа. Замечая, что душа наша схожа с душой животных, они и бредят: "Но душа одна, стало, и весь человек от них же выродился". А когда мы настоим на различии духа от души и характеристику человека перенесем в дух, тогда вся теория Дарвина падет сама собою. Ибо в происхождении человека надо объяснить не то одно, как происходит его животная жизнь, но то паче, как происходит он яко духовное лицо в животном теле, с его животной жизнью и душой» (Феофан Затворник свт., СОБРАНИЕ ПИСЕМ. Вып. 1. Письмо 106. /Письма к Афонскому иеромонаху о. Арсению).. Эти два первых подлинных человека вошли в особые отношения с Богом и были наделены сверхъестественным даром освящающей благодати, которая позволяла им пребывать в состоянии невинности и первозданной праведности. Эта благодать позволяла им возвышаться над естественным (животным) состоянием, контролировать эволюционные инстинкты и трансформировать их в любовь. Первые люди были способны согрешить, но благодать позволяла им правильно использовать свою волю и пребывать в состоянии невинности. Приобщение к «древу жизни» было своего рода антидотом от тления, который позволял им жить вечно и физически не умирать (Быт. 3:22).

Однако согрешив, Адам потерял этот сверхъестественный дар, и потому вернулся в свое исходное и естественное состояние тления и смертности: «преступление заповеди возвратило их в естественное состояние… по природе они были тленны, но свойственного им по природе избегли бы по благодати, как причастники Слова, если бы пребыли добрыми; по причине соприсущего им Слова, не приблизилось бы к ним естественное тление» (Свят. Афанасий Великий, «Слово о воплощении Бога-Слова», гл. I. IV,V). Грех, будучи моральным актом свободной воли, отпечатался лишь в душе Адама. Грехопадение не могло исказить природу человека на уровне генома: «В самом деле, грех не может ни прибавить, ни отнять то, что присуще человеку по природе» (Фома Аквинский, Сумма теологии. Том III. Вопрос 98).

Данный подход не противоречит Карфагенскому собору 418 года, который в своем 109 (123) антипелагианском правиле провозглашает: «Аще же кто речет, яко Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что, хотя бы согрешил, хотя бы не согрешил, умер бы телом, то есть вышел бы из тела, не в наказание за грех, но по необходимости естества: да будет анафема». Это правило направлено против идеи неизбежности смерти Адама безотносительно его греха. Однако в нашем случае как раз утверждается, что Адам не умер бы, если бы не согрешил и не потерял приобщение к «древу жизни».

Если бы Адам и Евы не согрешили, то Бог свободно даровал бы так же их детям и всем остальным людям дар освящающей благодати, так как первозданная праведность, будучи сверхъестественной, не передается биологически посредством происхождения от человека к человеку. Лишившись освящающей благодати, Адам тем самым лишил возможности получения этого дара и вечной жизни всех людей, которым предстояло посредством Адама как духовного главы человечества познать Творца и приобщиться к «древу жизни». То, что потерял Адам, он потерял для всего человечества. В этом смысле мы все умираем в Адаме (1 Кор. 15:22) После грехопадения Адама и потери доступа к «древу жизни» все появляющиеся на свет человеческие личности, включая младенцев, рождаются в ситуации отчужденности от Бога (духовной смерти) из-за отсутствия благодатного дара первозданной праведности, то есть, состояния «первородного греха», и потому нуждаются в спасении (Рим.5:18).

После изгнания Адама из рая Бог постепенно открывал Себя живущим вне рая сапиенсам (см. Деян. 17:26, 27, Рим. 1:19,20, Прем. 13:1-9), сделав их так же Homo imago Dei посредством осознания моральной ответственности и одухотворения их душ (Рим. 2:14,15), однако не даровал им освящающей благодати, которая бы позволяла обрести первозданную праведность и перейти на уровень Homo Divinus. Грех Адама не изменил природу остальных людей и не сделал их виновными соучастниками его преступления. Как личности они лишь оказались в ситуации призвания быть образами Бога, имея при этом эволюционное наследие в виде эгоизма и вожделения, но без дара освящающей благодати, которая могла бы упорядочивать все движения души и трансформировать это животное наследие в добродетель любви. Косвенное указание на то, что помимо потомков Адама и Евы на земле существовали еще люди, можно найти в Быт. 4:14–172При чтении этого отрывка возникает вопрос: откуда сыновья Адама взяли себе жен? Классическое объяснение через инцест не выглядит ни моральным, ни убедительным. Во-вторых, кого в изгнании опасался Каин, из-за чего Бог и сделал ему специальный знак? В-третьих, откуда Каин взял себе в изгнании жену, и как он мог построить город, имея лишь одного сына? И как Адам мог сказать, что человек оставит отца и мать свою и прилепится к жене (Быт. 2:24), если еще не существовало никаких матерей и отцов?.

До появления Адама как первого подлинного человека Homo imago Dei, грехопадение было невозможным, ибо «грех не вменяется, когда нет закона» (Рим. 5:13). Грехопадение Адама стало первым парадигматическим грехом против Бога в истории человечества. Из Послания к Римлянам 5:13 следует, что, с точки зрения Павла, грех приходит в мир, когда в мир приходит моральная ответственность. Ни у одного человека до Адама не было личных, сознательных отношений с Богом, которые можно было бы потерять, поэтому ничто из того, что они делали, не могло поставить под угрозу эти отношения.

Безусловно, здесь не может не возникнуть вопрос, почему Бог не дал возможность приобщиться к «древу жизни» остальным людям, несмотря на грехопадение Адама. В этом можно усмотреть несправедливость. Однако тот же самый вопрос можно адресовать и к традиционному учению о первородном грехе: почему Бог не мог сделать так, чтобы грех Адама не отразился на его потомках? Ответы не эти вопросы не входят в наше исследование.

Искупление

Каким же образом мы можем понимать первородный грех без его биологизации, если традиционно именно физическое происхождение всех людей от Адама понималось как основание передачи «скверны первородного греха»? Ответ может быть сформулирован на языке посттридентского католического богословия.

Первородный грех, будучи природной (не личной) виной души, не может быть причинно обусловлен материей. Этот грех не может существовать в материи и передаваться посредством ДНК. Следовательно, душа в момент своего возникновения не может заражаться «скверной греха» от тела, как это предполагается в традиционном богословии. Бог, творящий души людей чистыми, создает их по вине Адама без дара освящающей благодати, что и является состоянием первородного греха, которое требует очищения. На уровне генома могут быть переданы только последствия первородного греха: смертность и страстность (биологически естественные для человека как Homo sapiens и уже неестественные для Homo imago Dei). Но эти последствия не хранят в себе первородный грех и не передают его.

Если бы первородный грех находился на уровне материи, то в крещении он бы устранялся на материальном уровне. Но очевидно, что после крещения в человеке остаются похоть, страдательность и смертность. В крещении же Бог изливает благодать в душу, которую он раньше Сам сотворил без благодати. Это и есть устранение первородного греха в таинстве крещения. Бог творит души без благодати из-за греха Адама, а изливает благодать в души из-за искупления Христа. В крещении вина сменяется оправданием, а безблагодатность — освящающей благодатью.

Антуан Суарез обращает внимание на то, что грехопадение Адама привело к распространению состояния первородного греха (лат. peccatum originale originatum) не потому, что его совершил биологический прародитель всего человечества, а потому что это был первый грех в истории человечества3ANTOINE SUAREZ, “Transmission at generation”: Could original sin have happened at the time when Homo sapiens already had a large population size? Scientia et Fides, 4(1) /2016, 253–294.. Могло родиться не одно поколение потомков Адама, прежде чем случилось бы грехопадение. Согласно Фоме Аквинскому, у Адама и Евы в состоянии первозданной невинности рождались бы дети, еще не утвержденные в праведности, и потому они могли согрешить (Сумма теологии, т. III, в. 100, а. 2). Таким образом, «первородный грех» («peccatum originale originans») мог возникнуть позже и не из-за греха самого Адама. В таком случае, как полагает Суарез, все несогрешившие, сохранившие состояние невинности, были бы восхищены Богом подобно Еноху и пророку Илии.

Ноев ковчег. Мозаика собора святого Марка, Италия

Источник: philologist / LiveJournal

Проблема физической смерти

Согласно традиционному учению Церкви, через грех Адама в мир людей вошла смерть — как духовная, так и физическая. В каком же смысле смерть физическая вошла в мир людей из-за греха Адама (Рим. 5:12), если смерть как биологическое явление распада существовало задолго до появления человека разумного? Смерть вошла в мир людей том смысле, что она приобрела совершенно другое, трагическое измерение и восприятие, когда коснулась первого Богоподобного человека, призванного к вечной жизни. Именно тогда она стала врагом человека (1 Кор. 15:26), потому что смерть противоестественна для человека как образа Божиего, так как делает более невозможным отражение им Божией любви. До появления первой человеческой личности Homo imago Dei, призванной Богом в итоге стать Homo Divinus, попросту невозможно говорить о существовании подлинно человеческой смерти, хотя она и существовала как физический феномен распада материи. Об изначальной же смертности неразумных животных до грехопадения Адама говорили и некоторые авторитетные отцы Церкви4«Но поскольку всякая кожа, отделенная от животного, мертва, то думаю, что после этого Врачующий нашу порочность, чтобы не навсегда в нас оставалась она, конечно промыслительно, наложил на людей возможность умирать, которая была отличием естества бессловесного. Ибо риза есть нечто извне на нас налагаемое, служащее телу на временное употребление, не сродняющееся с естеством. Поэтому, по особому смотрению, с естества бессловесных перенесена мертвость на естество, сотворенное для бессмертия, покрывает его внешность, а не внутренность, объемлет чувственную часть человека, но не касается самого Божия образа» (Григорий Нисский, свт. Большое огласительное слово, гл. VIII). Аналогичное мнение можно найти у блаженного Августина Иппонского («О Троице», 12, п. 11, «О книге Бытия, буквально, в 12 книгах», книга 6, 33), свят. Василия Великого (Беседы на Шестоднев, Беседа 1), преп. Максим Исповедник («Амбигвы к Иоанну», III), свят. Феофан Затворник и бл. Феодорит Кирский в толкованиях на Рим. 8:20. . И это логично, ведь если бы Адам и Ева не знали, что такое смерть, то как он мог устрашиться Божиего предупреждения «смертию умрешь»?

Здесь в таком случае неизбежно возникает вопрос: какой же смерти не сотворил Бог (Прем. Сол. 1:13)? Как правило, этот библейский текст используется в качестве доказательства того, что физическая смерть живых существ появилась в мире в результате грехопадения Адама. Однако контекстуальное прочтение этого отрывка позволяет сделать однозначный вывод о том, что Псевдо-Соломон говорит о духовной погибели души человека. Достаточно прочитать два следующих стиха, чтобы убедиться в том, что речь идет о смерти, которой подвержены лишь нечестивые: «Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть: нечестивые привлекли ее и руками и словами, сочли ее другом и исчахли, и заключили союз с нею, ибо они достойны быть ее жребием» (Прем.Сол.1:15,16). Эта же мысль развивается и далее: «Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его» (Прем.Сол.2:23). Итак, «смерть», которая вошла в мир, распространяется лишь на тех, кто «принадлежит уделу дьявола», то есть, на нечестивых5Вопреки распространенному мнению, Псевдо-Соломон считает первым грешником не Адама (Прем. 10:1,2), а духовно погибшего Каина, совершившего из-за зависти братоубийство (Прем. 10:3). Аналогичное мнение высказывал и свят. Ириней Лионский (Haer. 3.23.4–5) Стоит отметить, что в книге Бытие понятие грех встречается впервые именно в отношении поступка Каина (Быт. 4:7).. Праведникам эта смерть совершенно не страшна (Прем. Сол. 3:1–8). Очевидно, что речь не может идти о физической смерти тела, тем более, что Псевдо-Соломон видит смертность тела как естественное следствие происхождения от «земнородного», то есть, сотворенного из праха земного, Адама (Прем.Сол.7:1, Прем. Сол. 9:15, ср. Сир. 34:10, 1 Кор. 15:45–49).

Проклятие всего мироздания

Как отмечалось ранее, восточнохристианская патристическая традиция видит в словах ап. Павла из Рим. 8:19–23 указание на катастрофическое искажение всего мироздания вследствие грехопадения Адама. И эта позиция не вписывается в естественнонаучную историю нашей Вселенной. Однако мнение бл. Феодорита Кирского, преп. Максима Исповедника и свят. Феофана Затворника в связи со словами ап. Павла о покорении всей твари суете и рабству тления (Рим. 8:19-23)6Феодорит Кирский: «научает здесь Апостол, что вся видимая тварь получила в удел естество смертное, потому что Творец всяческих провидел преступление Адама и тот смертный приговор, который будет на него произнесен — И было бы неприлично и несправедливо — тому, что для него создано, получить в удел нетление, а ему самому, ради кого все это создано, быть тленным и смертным» (Толкование на Рим. 8:20). прп. Максим Исповедник: «от начала по предведению так сотворил ее [материальную природу] по причине предвиденного преступления, дабы терпя от нее страдания и бедствия, пришли мы в сознание себя самих и своего достоинства, и с радостью согласились бы отвергнуть расположение к телу и к ней» («Амбигвы к Иоанну», 3). Аналогичное допущение (но без ссылки на божественную педагогику) делает и свт. Феофан Затворник: «Так ли, что, провидя падение человека, Он и создал тварь так, как прилично быть ей при падшей главе, — с тем, однако же, чтоб, когда восстановлен будет падший, приподнять ее в меру его восстановленного состояния; или она создана была в лучшем состоянии, в каком был и первозданный, а потом низведена в худшее, когда пал человек, с тем, что и опять восстановлена будет в лучшем виде, когда восстановится глава ее? Святой Апостол не решает этого» («Толкование на послание святого Апостола Павла к Римлянам» (Рим.8,20))., допускающее, что Бог, предвидя падение Адама, изначально в педагогических целях сотворил материальную природу тленной, позволяет снять противоречие с данными естественных наук о том, что энтропия действовала во Вселенной с момента ее рождения, а смерть появилась вместе с жизнью7Лепешев Д.В. Учение о первородном грехе в контексте диалога христианской теологии и современного естествознания: Направление подготовки 47.03.03 «Религиоведение»: выпускная квалификационная работа. АНОВО «Московский православный институт святого Иоанна Богослова». — Москва, 2017..

Впрочем, существовало и альтернативное понимание на христианском Востоке. Например, свят. Афанасий Великий считал, что природа вообще не подверглась изменению с момента сотворения: «Конечно, ни солнце, ни луна, ни небо, ни звезды, ни вода, ни эфир не изменяли своего чина, а напротив того, зная Создателя своего и Царя — Слово, они пребывают, какими созданы; только люди уклонились от добра, вместо истины измыслили себе не сущее, и честь, подобающую Богу, также ведение о Нем, перенесли на бесов и на людей, изваянных из камней» («О воплощении Бога Слова», VII, 43).

Как отмечает палеонтолог А. Храмов: «Согласно западнохристианскому богословию, восходящему к августиновскому De Genesi ad Litteram, Бог сотворил мир в точности таким же, каким мы видим его сейчас. Как указывал Фома Аквинский, продолжая линию Августина, „в начале книги Бытия Священное Писание повествует об учреждении того порядка природы, который действует и поныне“. Поэтому грехопадение, ввергнувшее род человеческий в страдания и смерть, тем не менее не могло существенно отразиться ни на остальном творении, ни на телесности самого человека»8Храмов Александр. Теистическая эволюция и дарвинизм: от войны к миру // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2015. №4 (33). С. 106.. Так, бл. Августин Иппонский относил слова ап. Павла из Рим. 8:19-23 лишь к разумным созданиям: «Слова Павла до стиха 23 не следует понимать просто так, будто деревья, овощи и камни страдают (что и есть ошибка манихеев), и не следует думать, будто святые ангелы покорены суете и будто они освобождены будут от рабства смерти, поскольку они бессмертны. Творение здесь означает род человеческий»9Августин Иппонский, Некоторые темы из Послания к Римлянам .Cl. 0280, 45.25.25..

Действительно под «творением» (греч. κτίσις) в НЗ часто подразумевается человечество (Мар. 16:15, Кол. 1:23, ср. Пастырь Ермы 37:4,5). Слово «суета» (греч. ματαιότης) в НЗ относится к бесцельности и бессмысленности жизни падшего человечества (Эф. 4:17, 2 Пет. 2:18, ср. Экл. 1:2). Тление (греч. φθορας) помимо физического смысла, в НЗ и в раннехристианской литературе упоминается в связи с моральным растлением (2 Пет. 1:4, 2 Кор. Клим. Рим. 6:4). Таким образом, учитывая общий контекст 7 и 8 гл. послания к Римлянам, можно допустить, что апостол Павел не подразумевал под «творением», которое было покорено суете и тлению, само мироздание и природу. Стенать и мучаться могут лишь живые создания, обладающие развитой нервной системой.

Однако современные библеисты предлагают понимать слова ап. Павла из Рим. 8:20-22 в контексте пророческой литературы Ветхого Завета, из которой апостол черпал язык своего богословия. Ключевые выражения «тварь была подчинена суете (ματαιότητι)», «рабству тления (φθορας)», и «вся тварь вместе стонет (συστενάζει) и мучится родами (συνωδίνει)» восходят к метафорическому языку пророческих Писаний, описывающих траурное стенание неразумной природой из-за человеческих грехов и предстоящего Божьего суда (Ос. 4:1-3; Иер. 4:23-28; 12:1-4; 12:7-13; 23:9-12; Ис. 24:1-20; 33:7-9; Иол. 1:5-20)10Laurie J. Braaten. All Creation Groans: Romans 8:22 in Light of the Biblical Sources. Horizons in Biblical Theology 28 (2006) 131-159.. Грехи израильского народа заставляли покаянно «стонать» землю и всю природу вместе с грешниками в преддверии участи Божьей кары. Безусловно, подобный язык не предполагал онтологического изменения физических свойств флоры и фауны. Таким образом, становится понятно, в каком смысле творение ожидает искупления человечества (Рим. 8:19).

В этом же смысле следует понимать и «проклятие» земли из-за греха Адама (Быт. 3:17-19). Однако судя по тексту, «проклятие» в первую очередь накладывается на человеческий труд, связанный с обработкой земли, а не на почву как таковую. Поэтому не случайно в Септуагинте Быт. 3:17 звучит как: επικατάρατος η γη εν τοις έργοις σου («проклята земля в делах твоих»). Бл. Августин отмечает трудность буквального толкования слов проклятия: «трудно утверждать, что они [тернии и волчцы] именно тогда и появились из земли, ибо в их семенах заключена многоразличная польза, а потому они могли существовать и независимо от наказания человека, <…> сказанные слова можно понимать и так, что земля и раньше рождала волчцы и терния, но не для труда человека, а в пищу животным; для человека же, усугубляя тяготы его труда, она начала рождать их с того времени, с какого он, вследствие греха, начал обрабатывать землю» (О книге Бытие буквально, кн. III, гл. XVI).

Важно отметить, что проклятие земли, судя по всему, было снято Богом после потопа. Обратимся к тексту книги Бытия: «и нарек ему имя: Ной, сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь» (Быт. 5:29). Ной (евр. ‏nōaḥ) в переводе с древнееврейского означает «успокаивающий», «умиротворяющий» (от евр. nāḥam). Имя Ноя пророчески оправдало себя после потопа: «И устроил Ной жертвенник Господу; и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике. И обонял Господь приятное благоухание (евр. rēaḥ hanîḥoaḥ, букв. «запах успокоения»), и сказал Господь [Бог] в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его» (Быт. 8:20,21). Здесь мы можем увидеть игру слов: «успокаивающий» Ной (nōaḥ) приносит «запах успокоения» (hanîḥoaḥ) Богу, Который снимает проклятие от земли.

В этой связи необходимо обратиться и к другому тексту, который традиционно понимается как свидетельство изменения человеческой телесности в результате грехопадения. Речь идет о проклятии Евы в Быт. 3:17 «Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей». Классические толкователи видят здесь наказание Евы крайне болезненными родами: «Здесь разумеются болезни рождения и тот великий труд, какой должна терпеть (жена), нося плод, как бремя, в продолжение стольких месяцев, – также некоторые особенные, происходящие отсюда, боли, растяжение членов и те нестерпимые страдания, которые знают только те (жены), которые испытали (их)» (свят. Иоанн Златоуст, Беседы на Бытие, 17). Однако уже бл. Августин видит сложности с таким толкованием, обращая внимание на то, что и самки безгрешных животных рождают потомство в мучениях11Августин Иппонский, О Книге Бытия против манихеев, 2.19.29. Сl. 0265, 2.210.46.. Сегодня нам прекрасно известно, что болезненность родов обусловлена большой головкой плода и узостью таза вследствие прямохождения. Ева до грехопадения должна была либо обладать совершенно другой физиологией, либо не рожать вовсе. Однако, как мы отмечали ранее, такое понимание не может быть принято.

Неожиданное решение лежит в области более точного перевода. Особое внимание необходимо уделить двум словам в этом стихе: «умножая умножу скорбь עצבון [‘iṣṣābôn] твою в беременности твоей» и «в болезни עצב [‘eṣeb] будешь рождать детей». В еврейском Танахе ни слово עצב [‘eṣeb], ни слово עצבון [‘iṣṣābôn] не относятся родовым мукам12Gordon J. Wenham, Genesis 1–15, Word Biblical Commentary 1 (Nashville, TN: Thomas Nelson, 1987), P. 81. Для этого есть другие слова: דלי השק или לוח. Слово ‘iṣṣābôn также используется в 17 стихе и в отношении скорби, с которой Адам должен обрабатывать землю. Слово ‘eṣeb обычно относится либо тяжелому эмоциональному состоянию печали, либо к тяжелому труду, но никак не к физической боли13C. Meyers, “asab,” in Theological Dictionary of the Old Testament (TDOT), Vol. 11, eds. G. Johannes Botterweck, Helmer Ringgren, and Heinz-Josef Fabry (Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2001), 279.. Септуагинта достаточно точно переводит это слово греческим λύπαις — печаль, скорбь. Таким образом, приговор Еве подразумевает, что отныне общие обстоятельства рождения ребенка станут чрезвычайно тягостными. Роды должны были быть радостным событием, приносящим новую жизнь в мир гармонии, теперь же дети приходят в мир боли и неуверенности.

Заключение

Подведем итоги нашего исследования в контексте трех основных проблем соотнесения научной картиной мира и учения о грехопадении, поставленных в начале первой части эссе.

Проблема моногенеза: для того, чтобы все человечество оказалось в состоянии первородного греха, Адаму не нужно быть единственным генетическим прародителем человечества.
Проблема физической смерти: появление первой человеческой личности как образа Божьего, описанной в первых главах книги Бытия, не идентично возникновению Homo sapiens как биологического вида, хронологически произошедшего значительно ранее.
Проблема библейской хронологии: существование доисторических людей не отражено в Библии, потому что подлинно человеческая история отношений с Творцом начинается лишь с появления первого носителя образа Божиего, которое произошло в эпоху неолита (не позднее 10 000 лет до н.э.).

Описанная выше модель интерпретации грехопадения не является опровержением традиционного учения Церкви и представляет собой лишь богословский сценарий, применимый в рамках теистического эволюционизма. Изложенная модель не претендует на полноту охвата всех проблемных вопросов и должна быть дополнена и уточнена в ходе здоровой богословской дискуссии. Одним из таких очевидных вопросов — это проблема зла и теодицеи в свете эволюции. Этот вопрос будет рассмотрен в следующей, заключительной статье.