Литургия Василия Великого: что нужно знать

Митрополит Волоколамский Иларион

Святитель Василий Великий

Святитель Василий Великий (ок.330–379) вошел в историю Церкви как неутомимый защитник Православия в те годы, когда арианство распространилось по всему христианскому Востоку. Он получил блестящее образование в Афинской академии — главном языческом училище Восточно-Римской империи, в зрелом возрасте принял крещение, стал священником. В 370 году он был избран архиепископом Кесарии Каппадокийской, в его подчинении оказалось 50 епископов, из которых большинство сочувствовало арианству.

Василий был решителен в защите православной веры и, когда императорский префект Модест начал угрожать ему наказаниями и пытками, ответил:

Не подлежит конфискации имущества тот, кто ничего не имеет: разве только ты потребуешь эту власяницу или несколько книг, в чем и состоит все мое богатство. Изгнания я не знаю, потому что не ограничен никаким местом: и то, где живу ныне, не мое, и всякое, куда меня ни забросят, станет моим; лучше же сказать, везде Божие место, где буду я странник и пришелец. А пытки что сделают мне, у которого нет тела?.. А смерть для меня — благодеяние: она скорее пошлет меня к Богу, для Которого живу и действую[1].

Пораженный смелостью Василия, префект сообщил императору Валенту о его непреклонности. Валент, отправивший в ссылку многих православных епископов, так и не решился сместить святителя. Василий умер в возрасте 49 лет.

К числу догматических сочинений Василия принадлежит трактат «Против Евномия», в котором Василий опровергает мнение о том, что нерожденность является сущностью Бога. Трактат «О Святом Духе» содержит изложение православной пневматологии; при этом Василий избегает называть Святого Духа Богом и «единосущным» Отцу и Сыну, предпочитая более нейтральный термин «равночестный».

Василий был автором значительного числа экзегетических сочинений, из которых наибольшую известность получили «Беседы на Шестоднев» — толкование рассказа о сотворении мира из первой главы Книги Бытия. Василию принадлежит 15 бесед на Псалмы, а также 28 бесед на догматические и нравственные темы. Одна из бесед называется «К юношам о том, как получать пользу от языческих сочинений»: в ней святитель учит христианскую молодежь правильному отношению к светской литературе.

Корпус аскетических творений Василия включает «Нравственные правила», адресованные всем христианам, а также два сборника правил для аскетов, легших в основу последующих монашеских уставов — «Правила, пространно изложенные» и «Правила, кратко изложенные». От Василия дошло более 300 писем, собранных его учениками и посвященных аскетическим, нравственным и практическим вопросам.

Происхождение и авторство Литургии Василия Великого

Имя Василия Великого носят несколько древних Литургий. Византийская Литургия Василия Великого сохранилась в более 200 греческих рукописей, а также в переводах на сирийский, арабский, грузинский, армянский и славянский языки. Помимо этого, существуют самостоятельные Литургии, надписанные именем Василия: армянская, сирийская и египетская (в трех разных версиях)[2]. Ученые, пытающиеся воссоздать историю возникновения Литургии Василия Великого, занимаются главным образом исследованием ее анафоры[3].

Современные теории относительно происхождения анафоры Василия Великого исходят из того, что существуют две редакции — краткая и полная (каждая сохранилась на нескольких языках). Предполагают, что труд Василия Великого заключался в расширении и богословском обогащении изначального краткого варианта[4]. Внимание ученых, кроме того, привлекло сходство между анафорами из Литургий Василия Великого и апостола Иакова: было высказано предположение, что обе они восходят к одному источнику[5]. По мнению других исследователей, Василий является автором обеих редакций текста — краткой и полной[6].

В настоящей книге мы будем рассматривать только одну версию Литургии Василия Великого — полную, называемую «византийской». Эта Литургия интересует нас не только потому, что засвидетельствована наибольшим количеством рукописей, но и потому, что из всех Литургий, надписанных именем Василия Великого, только она сохранилась в литургическом обиходе Православной Церкви до настоящего времени.

Является ли Василий Великий ее автором, и если да, то в какой степени? Написал ли он весь текст этой Литургии самостоятельно, или написал только некоторые молитвы, или лишь отредактировал существовавший в его времена литургический чин? Многие ученые считают, что в конце IV века епископ не обладал свободой самостоятельно составлять литургические молитвы, но должен был использовать устоявшиеся тексты[7]. Полагают, что труд святителей, которым приписывается авторство Литургий, мог состоять лишь в отборе литургических текстов из множества имевшихся и внесении уточняющей правки в отдельные выражения[8].

Сам Василий Великий в знаменитом тексте, посвященном роли Предания в жизни Церкви, пишет:

Из догматов и проповедей, соблюденных в Церкви, иные имеем в учении, изложенном в Писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского предания, приняли мы в тайне. Но те и другие имеют одинаковую силу для благочестия. И никто не оспаривает последних, если хотя несколько сведущ он в церковных постановлениях. Ибо, если бы вздумали мы отвергать не изложенные в Писании обычаи, как не имеющие большой силы, то неприметным для себя образом исказили бы самое главное в Евангелии, лучше же сказать, обратили бы проповедь в пустое имя. Например… кто из возложивших упование на имя Господа нашего Иисуса Христа письменно научил знаменовать себя крестным знамением? Какое Писание научило нас в молитве обращаться к востоку? Кто из святых оставил нам на письме слова призывания при показании хлеба благодарения и чаши благословения? Ибо мы не довольствуемся теми словами, о которых упомянули Апостол или Евангелие, но и прежде, и после них произносим другие, как имеющие великую силу к совершению таинства, приняв их из не изложенного в Писании учения[9].

Слова Василия Великого следует понимать не в том смысле, что в его время вообще не существовало письменных литургических памятников, а в том, что не все церковные обычаи и не все употребляемые в богослужении тексты заимствованы из Священного Писания. Тем не менее, данные обычаи и тексты, по его мнению, составляют основу церковного бытия и не могут быть никем оспариваемы. Василий не говорит о свободном литургическом творчестве: весь его дискурс сосредоточен вокруг того, что бережно сохранено в церковном Предании. Из этого можно сделать вывод, что он не предполагал возможности внесения каких-либо изменений в сложившиеся литургические чины.

С другой стороны, имеются многочисленные сведения о Василии Великом как авторе литургических текстов[10].

Прежде всего, следует вспомнить то, что говорил Григорий Богослов в посвященном Василию надгробном слове:

Много и других доказательств Василиевой заботливости и попечительности о Церкви: таковы… уставы для монашествующих писанные и неписанные, чиноположения молитв, благоукрашения алтаря, и иное, чем только Божий воистину человек и действующий по Богу может принести пользу народу[11].

Здесь под «чиноположениями молитв» вполне можно понимать создание или редактирование молитв Литургии.

Сведения о литургическом творчестве Василия Великого приводятся в его житии[12]. В нем рассказывается о том, как Василий в течение семи дней молил Бога даровать ему способность совершать Евхаристию своими собственными словами:

На седьмой день непрерывной молитвы он сподобился видеть Христа с апостолами. Христос, предложив на престоле хлеб и чашу, сказал: «Да исполнятся уста твои хваления“. После этого видения святой Василий, приступив к престолу, стал говорить и писать: „Да исполнятся уста мои хвалы, дабы мне воспевать славу Твою, Господи Боже наш, создавый нас и введый в жизнь сию“ и прочие молитвы. По освящении же даров он вознес хлеб, усердно молясь и говоря: „Вонми, Господи, Иисусе Христе Боже наш, от святаго жилища Твоего и от престола славы Царствия Твоего, и прииди во еже освятити нас, иже горе со Отцем седяй, и зде нам невидимо спребываяй: и сподоби державною Твоею рукою преподати нам пречистое Тело Твое и честную Кровь и нам и всем людем...“ После возглашения „Святая святым“, когда народ пропел „Един Свят, един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь“, Василий разломил Святой Хлеб на три части, одной из них причастился, другую взял с собой, чтобы сохранить ее до своей кончины, а третью положил в золотой ковчег в виде голубя, и подвесил его над престолом[13].

Несколько упоминаний о византийской Литургия Василия Великого содержатся в письменных документах VI–VII веков[14]. В 519 году диакон Петр, один из скифских монахов, прибывших в Константинополь для решения вероучительных вопросов, писал: «Блаженный Василий, епископ Кесарийский, в молитве святого алтаря, которую регулярно использует чуть ли не весь Восток, среди прочего говорит: “Даждь, Господи, силу и заступление. Лукавыя, молимся Ти, благи сотвори, благия во благости соблюди”»[15]. Леонтий Византийский около 540–545 года в числе обвинений в адрес Феодора Мопсуестийского упоминает следующее: «Он сочинил анафору, отличающуюся от переданной от Отцов Церквам, бесстыдно презрев как анафору апостолов, так и написанную в том же духе анафору Василия Великого»[16]. Наконец, в 32-м правиле Трулльского Собора 691–692 годов упоминаются «Иаков, Христа Бога нашего по плоти брат, которому первому вверен престол Иерусалимской церкви» и «Василий, Кесарийской церкви архиепископ, чья слава протекла по всей вселенной»: оба они, «письменно передав нам таинственное священнодействие, положили в Божественной Литургии, из воды и вина составлять святую чашу»[17].

Отметим также, что в анафоре Литургии Василия Великого есть слова и выражения, которые перекликаются с литературными трудами Василия. На это обратили внимание ученые[18], увидевшие в данном параллелизме подтверждение авторства Василия Великого. Вот одно из таких мест (для наглядности мы приводим его в левом столбце, помещая в правом соответствующие фрагменты анафоры Василия Великого):

Какое слово может изобразить Божии дары? Они таковы по множеству, что превышают всякое число, так велики и важны, что достаточно и одного, чтобы обязать нас ко всякой благодарности Подателю…	И кто доволен возглаголати силы Твоя, слышаны сотворити вся хвалы Твоя, или поведати вся чудеса Твоя во всяко время.
…Бог сотворил человека по образу и подобию Божию, удостоив знания о Себе, украсив перед всеми животными даром слова, дав ему наслаждаться безмерными красотами рая, поставив его князем над всем, что на земле. И после того, как он, будучи обольщен змием, ниспал в грех, а через грех в смерть и во все, что достойно смерти,	Создав бо человека, персть взем от земли, и образом Твоим, Боже, почет, положил еси в раи сладости, безсмертие жизни и наслаждение вечных благ, в соблюдении заповедей Твоих обещав ему, но преслушавша Тебе, истиннаго Бога, создавшаго его, и прелестию змиевою привлекшася, умерщвлена же своими прегрешеньми, изгнал еси его праведным Твоим судом, Боже, от рая в мир сей, и отвратил еси в землю, от неяже взят бысть, устрояя ему еже от пакибытия спасение, в Самем Христе Твоем.
не презрел его, но сначала дал ему в помощь закон, для сохранения его и попечения о нем приставил ангелов, для обличения порока и научения добродетели посылая пророков, порочные стремления пресекал угрозами, усердие к добрым делам возбуждал обетованиями. Неоднократно на разных лицах для вразумления прочих показывал, к чему ведет порок, и от тех, которые, несмотря на всю эту помощь, пребывали в непокорности, не отвратился…	Не бо отвратился еси создания Твоего в конец, еже сотворил еси, Блаже, ниже забыл еси дела рук Твоих, но посетил еси многообразне, ради милосердия милости Твоея. Пророки послал еси, сотворил еси силы святыми Твоими, в коемждо роде благоугодившими Тебе. Глаголал еси нам усты раб Твоих пророков, предвозвещая нам хотящее быти спасение…
Ибо, будучи образом Божиим, Он не почитал хищением быть равным Богу, но уничижил Себя Самого, приняв образ раба (Флп. 2:6–7), воспринял на Себя наши немощи, понес болезни, был язвлен за нас, чтобы мы Его язвой исцелились (Ис. 53:5), искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвой (Гал. 3:13), претерпел позорнейшую смерть, чтобы нас возвести к славной жизни, и не удовольствовался тем одним, что оживил нас, мертвых, но еще даровал нам достоинство божества, вечные упокоения…[19]	Егда же прииде исполнение времен, глаголал еси нам самем Сыном Твоим, Имже и веки сотворил еси, Иже сый сияние славы Твоея и начертание ипостаси Твоея, нося же вся глаголом силы Своея, не хищение непщева еже быти равен Тебе, Богу и Отцу, но Бог сый превечный, на земли явися и человеком споживе. И от Девы Святыя воплощся, истощи Себе, зрак раба прием, сообразен быв телу смирения нашего, да нас сообразны сотворит образу славы Своея. Понеже бо человеком грех вниде в мир и грехом смерть, благоволи Единородный Твой Сын… осудити грех во плоти Своей, да во Адаме умирающе, оживотворятся в самем Христе Твоем.

Тематика приведенного отрывка чрезвычайно близка анафоре Литургии Василия Великого; некоторые выражения (они выделены курсивом) практически идентичны; те же самые цитаты из посланий апостола Павла присутствуют в обоих текстах. Это сходство может быть интерпретировано двояко. С одной стороны, можно предположить, что в цитированном отрывке Василий Великий пересказывает основное содержание анафоры, совершавшейся в его времена в Каппадокии. С другой стороны, можно прийти и к иному заключению: что цитированный отрывок первичен по отношению к тексту анафоры и что в анафоре использованы мысли и выражения, прозвучавшие в этом отрывке.

Исходя из общего контекста развития литургического творчества в Церкви IV века можно сделать осторожное предположение, что авторство Василия Великого в отношении приписываемой ему византийской Литургии заключалось в редактировании некоей ранее существовавшей анафоры, а также, возможно, в добавлении к ней нескольких новых молитв. Отредактированная Василием анафора вместе с этими молитвами и составила тот основной каркас, на который в дальнейшем нанизывались другие молитвы.

Источник: Литургия. Исторический и богословский комментарий к Литургиям Иоанна Златоуста и Василия Великого.

[1] Григорий Богослов. Слово 43, 49 (SC 384, 230–232). Рус. пер.: С. 634.

[2] Stuckwisch D. R. The Basilian Anaphoras. P. 110–112.

[3] Основная литература по Литургии Василия Великого включает следующие труды: Fenwick J. The Anaphoras of St. Basil and St. James: An Investigation into their Common Origin. Roma, 1992; Bebis G. S. Introduction to the Liturgical Theology of St. Basil the Great // Greek Orthodox Theological Review. Brookline (Massachusetts), 1997. Vol. 42, 3–4. P. 273–285; Bobrinskoy B. Liturgie et ecclésiologie trinitaire de Saint Basile // Verbum Caro. Taize, 1969. Vol. 23. P. 1–32; Budde A. Die ägyptische Basilios-Anaphora: Text − Kommentar − Geschichte. Münster i W., 2004; Dalmais I.-H. Quelques grands thèmes théologiques des anaphores orientales // Eucharisties d’Orient et d’Occident / B. Botte, H. Cazelles, K. Hruby e. a., eds. Paris, 1970. (Lex Orandi; 46-47). Vol. 2. P. 179–195; Engberding H. Das eucharistische Hochgebet der Basileiosliturgie: Textgeschichtliche Untersuchungen und kritische Ausgabe. Münster, 1931. (Theologie der christlichen Ostens; 1); Engberding H. Das anaphorische Fürbittgebet der Basiliusliturgie // Oriens Christianus. 1963. Bd. 47. S. 16–52; 1965. Bd. 49. S. 18–37; Engberding H. Das anaphorische Fürbittgebet der syrischen Basiliusliturgie // Oriens Christianus. 1966. Bd. 50. S. 13–18; Engberding H. Das anaphorische Fiirbittgehet der älteren armenischen Basiliusliturgie // Oriens Christianus. 1967. Bd. 51. S. 29–50. Hutcheon C. R. ‘A Sacrifice Of Praise’: A Theological Analysis of the Pre-Sanctus of the Byzantine Anaphora of St. Basil // St. Vladimir’s Theological Quarterly. Crestwood (New York), 2001. Vol. 45, 1. P. 3–23; Ligier L. Célébration divine et anamnèse dans la première partie de l’anaphore ou canon de la messe orientale // Gregorianum. 1967. Vol. 48. P. 225–252; Lubatschiwskij M. J. Des heiligen Basilius liturgischer Kampf gegen den Arianismus: Ein Beitrag zur Textgeschichte der Basiliusliturgie // Zeitschrift für Katholische Theologie. 1942. Bd. 66. S. 20–38; Winkler G. Die Basilius-Anaphora: Edition und Übersetzung der ersten und zweiten armenischen Rezension mit detailliertem Kommentar anhand aller Versionen im Vergleich mit anderen orientalischen Überlieferungen. Roma, 2005. (Anaphorae Orientales 1: Anaphorae Armeniacae; 2)

[4] Engberding H. Das eucharistische Hochgebet der Bssileiosliturgie. Textgeschichtliche Untersuchungen und kritische Ausgabe. Münster, 1931. S. LXXV–LXXVI.

[5] См., в частности: Fenwick J. R. K. The Anaphoras of St. Basil and St. James. P. XXIV, 73–309. См. также: Winkler G. Preliminary Observations About the Relationship Between the Liturgies of St. Basil and St. James. P. 1–58. О различных версиях происхождения анафоры Василия Великого см.: Желтов Михаил, священник. Литургия святителя Василия Великого. ПЭ 41. С. 282–283.

[6] Raes A. L’authenticité de la liturgie byzantine de Saint Basile // REB 16 (1958). (P. 158–161). P. 161; Bouyer L. Eucharist: Theology and Spirituality of the Eucharistic Prayer. Notre Dame, 1968. P. 291.

[7] Cuming G. J. Pseudonymity and Authenticity, with Particular Reference to the Liturgy of St John Chrysostom // SP 15 (1984). (P. 532–538). P. 537.

[8] Salaville S. An Introduction to the Study of Ancient Liturgies. London, 1938. P. 60.

[9] Василий Великий. О Святом Духе 27. (PG. 32, 188–189). Рус. пер.: С. 99.

[10] См.: Fenwick J. R. K. The Anaphoras of St. Basil and St. James. P. 19–30.

[11] Григорий Богослов. Слово 43, 34 (SC 384, 200).

[12] «Житие святого Василия» в рукописной традиции приписывалась Амфилохию Иконийскому, однако современная наука отвергает эту атрибуцию. В качестве возможного автора указывают на Элладия, преемника Василия по кесарийской епископской кафедре: предполагается, что, произнеся надгробную речь Василию Великому, Элладий положил начало житийной традиции святителя, которая впоследствии существенно пополнилась за счет различных вставок. См.: Михайлов П. Б. Василий Великий. ПЭ. Т. 7. С. 132, со ссылкой на: Муравьев А. В. Переписка Юлиана Отступника и св. Василия Великого (BHG, № 260) в связи с житийной традицией последнего // ВДИ. 1997. № 2. С. 139–141, 144.

[13] Цит. по: Успенский Н. Д. Том II. С 24–25.

[14] См.: Желтов Михаил, свящ. Литургия святителя Василия Великого. С. 281. См. также: Stuckwisch D. R. The Basilian Anaphoras. P. 109–110.

[15] Петр Диакон. О воплощении и благодати (PL 62, 90).

[16] Леонтий Византийский. Против Нестория и Евтихия 19 (PG 86, 1368).

[17] Правила Трулльского собора. Прав. 32.

[18] См., в частности: Probst. Liturgie der vierten Jahrhunderten. S. 136; Карабинов. Анафора. С. 912–913; Cappelle B. Les liturgies ‘basiliennes’ et Saint Basile. P. 56–74; Bobrinskoy B. Liturgie et ecclésiologie trinitaire de Saint Basile // Verbum Caro XXIII (89) (1969). P. 197–240; Bebis G. S. Introduction to the Liturgical Theology of St. Basil the Great. P. 276; Hutcheon C. R. “A Sacrifice of Praise”: A Theological Analysis of the Pre-Sanctus of the Byzantine Anaphora of St Basil // St. Vladimir’s Theological Quarterly 45:1 (2001). P. 3–23.

[19] Василий Великий. Правила пространные 2, 2–4. PG 31, 912 С–916 А. (Творения. М., 1847. Т. 5. С. 105).