Любовь никогда не перестает

На смятой скатерти не крошки. Только несколько капель, восковых. Длину обеденного стола отмеряли чудом сохранившиеся стулья. Пять. По количеству членов семьи. Занят был только один. Зиной. 

Замерзшие пальцы еле слушались. Сервировка обессиленными руками, да еще в полумраке оказалась невыполнимой задачей.  Хозяйка присела. Исхудавшие ноги приняли на себя тяжесть коробочки. Из нее неспешно воскресала любовь. Любовь не переставала жить в сердце. Фотографии лишь помогали отогреться, почувствовать что-то еще, кроме голода.

Первым на ладони оказался выпускной портрет мужа. Именно тогда, в школе, и завязались их отношения. Пятнадцать лет прошло, три переезда и столько же детей. Но он по-прежнему оставался ее добродушным Гришенькой. Где он сейчас, как? Без вестей уже страшно давно. 

Может, и к лучшему так. Сил на ответное письмо у Зины все равно не нашлось бы. Врать не умела, а в правду слова не складывались. Да и смогли бы они подобраться, когда от детей только карточки и остались?  Пришли в мир вместе и ушли парой. 

Ох, до чего озорные же им первенцы достались. Сколько остроумных перебранок разыгрывалось у этого обеденного стола. Шутка ли, договориться за единственное свободное место рядом с отцом. Второе всегда занимала Надюшка, по-мужски уступая младшей сестренке. 

Уголки губ Зины приподнялись. Замерзшее лицо еще помнило, как улыбаться. Фотографии двойняшек положила по обе стороны от Гришиной.  Дочкину рядом с собой.

Бом-бом-бом. Заводные часы потревожили негу воспоминаний. Полночь. 

— С новым годом, мои родные и горячо любимые, — Зина провела взглядом круг по столу, жадно набрала воздуха и задула огарок припасенной на праздник свечи. 

В темноте Ленинграда уже сорок третьего дохромала до спальни. Устроилась в теплой кровати, нежно прижав спящую девочку. Надежда сдала в последнее время. Но была! 

За обеденным столом без единой крошки незримо торжествовала Любовь! Любовь, которая никогда не переставала.