Седмица 5-я по Пятидесятнице

И поучал их много притчами, говоря: вот, вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит!

Мф. 13:3-9

Вспоминая притчу о сеятеле, о которой идет речь в сегодняшнем чтении из Евангелия от Матфея, стоит заметить, что мало кто из жителей современных городов хотя бы раз в жизни видел, как реальный сеятель разбрасывает семена на реальном поле. Сеяние и жатва давно уже стали механизированным процессом. Городские жители, если и знают что-нибудь о труде сеятеля, то либо по литературным произведениям, либо по картинам Ван Гога.

Слово «земля» для израильтянина было священным. Несмотря на сложную политическую ситуацию, евреи времен Иисуса продолжали жить в своей земле — той, которую Бог обещал Аврааму и его потомкам (Быт. 12:1–7). Они помнили, что возделывание земли было изначальным призванием человека (Быт. 2:5, 15). Они также знали о прямой взаимосвязи между послушанием Богу и тем, как земля будет реагировать на человеческий труд.

Терние в Библии является одновременно символом страданий (его колючки причиняют боль), разочарования (оно вырастает там, где его никто не сажал) и бесплодного труда (оно вырастает вместо тех растений, от которых человек ожидает получить плод).

При чтении притчи важно помнить, что Иисус оперировал теми понятиями, которые для его непосредственных слушателей имели как бытовое, так и религиозное значение. Однако, если бытовое значение понятий было очевидно для всех, то та символика, которая за ними стояла, для каждого должна была раскрыться по-разному.

У всех трех синоптиков изложение этой притчи завершается формулой: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мф. 13:9; Мк. 4:9; Лк. 8:8). Она же неоднократно встречается в прямой речи Иисуса в других ситуациях. Употребление этой формулы было одной из характерных особенностей речи Иисуса; в Его устах она имела многофункциональное значение. Ею Он завершал Свои притчи и их толкования. Иногда Он использовал ее и вне контекста притч, но всегда в конце речи — чтобы подчеркнуть значимость сказанного.

Что означала эта формула? Очевидно, она отсылала к представлению о том, что смысл и содержание проповеди Иисуса, включая Его притчи, раскрываются только тем, кто «имеет уши». Своих оппонентов Иисус обвинял в том, что они «видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют». Вслед за пророком Исаией (Ис. 6:9–10), Он говорил о том, что «огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули» (Мф. 13:13–15). В отличие от них, Его ученикам дано знать тайны Царствия Божия.

Узнать больше Вы можете в книге митрополита Волоколамского Илариона «Иисус Христос. Жизнь и учение», размещенной в свободном доступе на нашем портале, а также в книгах серии «Читайте Евангелие».

Также Евангелие дня с митрополитом Иларионом доступно в специально созданном Телеграм-канале.

В 1865 году после кончины оптинского игумена Антония (Путилова) епархиальное начальство велело похоронить его рядом с его братом – преподобным Моисеем. Когда вскрыли склеп, обнаружили, что гроб преподобного Моисея не повреждён сыростью, только крышка гроба немного приподнялась. Новый игумен Марк решил удостовериться в нетленности мощей своего великого аввы. Когда он просунул руку под крышку гроба, то обнаружил там нетленное и как бы тёплое тело и только хотел взять на память часть мантии, как крышка с силой захлопнулась и придавила ему руку. Игумен взмолился: «Прости, отче святый, дерзновение любви моей; отпусти руку». Он молился, пока крышка не поднялась и не освободила руку, дерзнувшую, хотя и ради любви, но без благословения Церкви, коснуться мощей праведника.

Видим повсюду, с первых времён, в Церкви Божией мирян и освящённые лица – диаконов, священников, епископов, на которых лежало проповедовать слово, освящать таинствами, благодать подающими, и руководить в жизни; видим установленные семь таинств и чины молитв и богослужений; видим, что у христиан не все дни были равны, но иные отлагались исключительно на молитву и удовлетворение религиозных потребностей, и что не подряд было мясоястие, а были дни, и многие, в которые определено соблюдать строгое воздержание, притом не одновременно, а на все времена; видим, что среди христиан во всех частных Церквах были особые ревнители, которые, всё оставя и от всего отрекшись, посвящали себя исключительно на молитву и богомыслие, с строгим воздержанием и измождением плоти. Таковым, в общем, является строй христианской жизни с первых времён. Что привносилось после, то привносилось в этот же чин не как новое учреждение, а как расширение или лучшее приспособление к месту и времени заведённого апостолами.