Седмица 37-я по Пятидесятнице

И говорил им в учении Своем: остерегайтесь книжников, любящих ходить в длинных одеждах и принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах, - сии, поядающие домы вдов и напоказ долго молящиеся, примут тягчайшее осуждение. И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела, всё пропитание свое.

Мк. 12: 38-44

Сегодняшнее евангельское чтение начинается с обличительного поучения о книжниках. Иисус обличал книжников, прежде всего, за их гордыню, проявляющуюся в том, что они любят носить длинную одежду, принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на почетных местах на пиршествах.

Затем Иисус прерывает Свое поучение, чтобы сесть и понаблюдать за людьми напротив храмовой сокровищницы. Ученики стоят рядом и наблюдают за происходящим вместе с Ним. Разворачивается обычная для храма сцена: вереница людей тянется к сокровищнице, каждый кладет туда деньги. Скромная вдова своим поведением резко контрастирует с теми, кого Иисус обличал. Однако в центре внимания оказывается не ее скромность, а внесенное ею пожертвование. Именно на него Иисус обратил внимание Своих учеников.

Лепта представляла собой самую мелкую из имевших хождение мелких или бронзовых монет. Кодрант составлял четверть асса (ассария); 64 асса составляли один динарий. Таким образом, вдова принесла в храм 1/64 часть того, что поденный рабочий мог получить за один день труда. Для благосостояния храма эта сумма ровным счетом ничего не значила. Но для самой жертвовательницы это была немалая сумма, так как вдовы, наряду с сиротами, относились к самым малообеспеченным категориям людей в древнем Израиле.

Святитель Иоанн Златоуст видит в образе евангельской вдовы указание на то, что благотворительность и щедрость совсем не обязательно должны проистекать из богатства. При недостатке средств одного только доброго намерения может оказаться достаточно для обретения Царства Небесного.

Узнать больше вы можете в книге митрополита Волоколамского Илариона «Иисус Христос. Жизнь и учение», размещенной в свободном доступе на нашем портале, а также в книгах серии «Читайте Евангелие».

Также Евангелие дня с митрополитом Иларионом доступно в специально созданном Телеграм-канале.

Митрополит Владимир (Богоявленский) – первый мученик Русской Церкви из числа епископата. Примерно за месяц до гибели он сказал: «Я никого и ничего не боюсь. Я во всякое время готов отдать свою жизнь за Церковь Христову и за веру православную, чтобы только не дать врагам ея посмеяться над нею. Я до конца буду страдать, чтобы сохранилось Православие в России там, где оно началось». Эти слова стали пророческими. 25 января (по старому стилю) святитель был арестован вооружённой группой из пяти человек в своих покоях в Киево-Печерской Лавре. Свидетелем расстрела митрополита был его келейник Филипп. Он рассказывал, что владыка подошёл к нему, попрощался и вытер слёзы; остальное же время был спокоен. Перед расстрелом молился: «Господи! Прости мои согрешения, вольные и невольные, и прими дух мой с миром».

Святитель Игнатий в бытность свою послушником Семигородной пустыни в Вологде познакомился и подружился с иеромонахом Софонией, будущим архиепископом Туркестанским и Ташкентским. Друзья мечтали об удалении в глухой монастырь, о несении тяжёлых иноческих послушаний и о суровых аскетических подвигах. В 1831 году Софония был перемещён в Архангельск, и встречи их прекратились. Через много лет архимандрит Софония, наконец, посетил Сергиевского архимандрита Игнатия, бывшего в то время в апогее своей славы. Слышав много рассказов о его роскошной будто бы жизни и видя действительно богатую обстановку его келлий, Софония спросил своего друга: «Что же, отец Игнатий? Где наши мечты о пустыне, о строгих подвигах и лишениях?..» Игнатий молча повёл его в одну из отдалённых комнат своего настоятельского дома, и Софония увидел там голые стены, одну небогатую икону с неугасимою лампадою пред ней, убогую рогожку на полу и понял безмолвный ответ своего друга.