Ответ Уильяма Лоудера на доклад митрополита Илариона (Алфеева)
Ответ Уильяма Лоудера
на доклад митрополита Илариона (Алфеева)
«Демифологизация новозаветной науки»
Ваше Высокопреосвященство, для меня было честью предложение ответить на Ваш доклад.
Вы обращались не только к Седьмому совместному симпозиуму восточноевропейских и западных исследователей Нового Завета в Москве, но, по сути, ко всему миру новозаветной библеистики.
Мир новозаветных исследований широк и многообразен. Это ученые далеко не только из Европы (Восточной и Западной) или Северной Америки. Сейчас к ним присоединились исследователи из Азии, Африки, Латинской Америки и Тихоокеанского региона. И как показала наша встреча, многообразие Востока и Запада опровергает ходячие стереотипы. Ваша инициатива выводит нас за пределы стереотипов.
Большинство из нас занимаются дисциплиной на двух уровнях. Мы изучаем Новый Завет в его древнем контексте, но также соприкасаемся с ним через богослужение и проповедь, чтобы его весть доходила до современного человека. Мы — носители традиции и пытаемся относиться к этой роли серьезно. И серьезно думаем о проблеме дистанции и близости. Как ни парадоксально, некоторые вещи можно увидеть ясно лишь на расстоянии — и тогда они откроются в новом свете. Расстояние создает близость, а близость укрепляет веру.
Все мы знаем, что реакция верующих на науку бывает разной. У некоторых вера порождает страх и желание строить стены. Сама попытка задавать вопросы, открыться многоцветью и неоднозначности истории рассматривается как угроза вере. Другим, напротив, вера внушает смелость задавать вопросы, смотреть в лицо неизвестному и неопределенному — именно потому, что Бог рядом. Бог рядом, когда мы не знаем, что думать, когда мы задаем вопросы и учимся.
Новозаветная наука в своем лучшем проявлении учит смирению: подходя с благоговением, почтением и уважением к священным текстам, мы также осознаем наши ограничения. Эти тексты написаны очень давно, почти две тысячи лет назад, людьми совсем иной культуры. И мы не должны делать вид, что мы знаем больше, чем мы знаем. Нужно держать ум открытым и стараться больше узнать о мире, в котором создавались эти тексты, об их языке, их культуре, их вере. Именно тогда произойдет подлинная встреча с ними. Тогда они станут по-настоящему нам близки.
Но коротких путей в исторической науке нет. Их не дают догмы тех, кто не хочет признавать свои ограничения, но лишь утверждает свое мнение. Поэтому мы нужны друг другу. И нужно сообщество исследователей Нового Завета — ибо у всех нас есть свои белые пятна. Нам подобает признавать в диалоге друг с другом наши ограничения, смиренно ценя и уважая вклад друг друга.
Ваше Высокопреосвященство, Вы говорили о новозаветной библеистике на распутье. Я не узнаю новозаветную библеистику, какой я ее знаю, в Вашем описании. Но мифы, которые Вы хотели оспорить, узнаваемы. И хотя я не согласен с некоторыми Вашими взглядами на историю, с гораздо большим числом вещей мне хотелось согласиться. А список сомнительных мифов можно еще расширить.
Но позвольте мне иначе взглянуть на метафору перекрестка. Да, мы на распутье. Но именно на распутье можно изучить и оспорить мифы, призвать друг друга отличать факты от гипотез, избавиться от горделивой претензии на то, что ты знаешь больше, чем знаешь. Перекресток — место опасное. Однако у нас есть «светофоры», которые позволяют обуздывать «лихачей» и наводят порядок. Открытость — это знак не столько слабости, сколько силы: силы действовать уверенно и открыто, бескомпромиссно дорожа истиной и желая сохранить смысл и духовность, источником которых Новый Завет служил веками.
Любовь к истине и жажда веры и привели нас сюда. Нас объединяют и новозаветные тексты. Слишком часто аргументы об авторитете Писания, которые звучат слева и справа, далеки от Писания. Но я всегда призываю студентов в первую очередь заниматься самими текстами и лишь затем глубоко изучать комментарии, будь то святоотеческие или современные научные. И когда они изучают рассказы о Страстях, Крещении, Преображении или Тайной Вечере Иисуса, они сами увидят и удивительные общие черты между Евангелиями, и следы ревизии и редактуры, которые, видимо, имели место в ходе передачи преданий об Иисусе в I в. Кстати, такие редакторские вмешательства легче видеть из сравнения повествовательных отрывков, а не, скажем, заповедей блаженства, хотя последние, наверное, все же восходят к общей традиции, а не к двум разным проповедям Иисуса.
Новозаветная библеистика пытается разобраться в сложных перипетиях истории и послужить Церкви. И тут мы нужны друг другу. Ведь наша вера основана на событиях, которые произошли в истории. И нас не может удовлетворить уход от истории, который подчас бывает у сторонников строго синхронического подхода или у тех, кто бежит от сложных исторических вопросов в такие безопасные, хотя и важные, области как лингвистика и археология.
Вера не может зависеть от превратностей исторической реконструкции. Христос встречает нас в двадцать первом веке, а не только в первом. Однако вере не миновать рисков, связанных с вопросами исторической достоверности, и нет нужды их бояться. Ведь зрелая вера знает: Бог рядом, и Он помогает нам, когда мы пребываем в неведении и беспомощности, а не только когда мы стоим на твердой почве.
Ваше Высокопреосвященство, Ваш доклад призывает нас к большей строгости, к строгим требованиям для подлинной науки. Мы с надеждой смотрим на будущее, которое такая линия обещает новозаветной библеистике и жизни в вере.