Глава 18 / 1. Арест Иисуса

¹Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его. ²Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими. ³Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием. ⁴Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? ⁵Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. ⁶И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю. ⁷Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. ⁸Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут, ⁹да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого. ¹⁰Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх. ¹¹Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец? ¹²Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его, ¹³и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником. ¹⁴Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.

«Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон»

Кедрон — название ручья, который являлся во времена Иисуса восточной границей Иерусалима. Этим названием также обозначается долина, в которой протекал ручей. Из слов Иоанна следует, что Гефсиманский сад, вероятно, и был тем местом, куда Иисус удалялся на ночлег в последние дни перед арестом. Это место Иуда и должен был выдать иудеям, чтобы они могли схватить Иисуса не при народе и не в дневное время.

Иисус знал, что будет арестован именно там. И знал не только потому, что Иуда уже отправился к первосвященникам. Еще на подступах к Иерусалиму Он сказал ученикам: «Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет (Мр. 10:32–34). Он знал не только последовательность событий, но и время, когда все это произойдет. Поэтому за несколько дней до смерти Он говорил: «Пришел час прославиться Сыну Человеческому» (Ин. 12:23). А на Тайной вечере сказал: «...ибо то, что о Мне, приходит к концу» (Лк. 22:38).

Арест Иисуса описан также тремя Евангелистами-синоптиками (Мф. 26:47–56; Мр. 14:43–50; Лк. 22:47–53). Версия Иоанна значительно отличается от трех синоптических версий, сообщая дополнительную информацию об участниках событий, в том числе имена некоторых действующих лиц, оставшихся безымянными у других Евангелистов.

Пришедшие арестовать Иисуса представлены у Иоанна как «отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев». Речь в греческом тексте не идет об отряде воинов и служителей, а о двух самостоятельных группах: воинском отряде (σπεῖρα) и служителях. Во главе обеих находится Иуда, который берет их с собой. С этой группой людей Иисус вступает в диалог, не имеющий параллелей у других Евангелистов. Только Иоанн упоминает о том, что пришедшие арестовать Иисуса, услышав слова «это Я», отошли назад и упали на землю. И только у Иоанна Иисус просит отпустить учеников.

Ни один из Евангелистов-синоптиков не говорит, что учеником, ударившим раба первосвященника, был Петр, и ни один не называет имя раба. Отсутствуют у них и слова Иисуса о чаше, которую Ему предстоит испить. Мы можем вспомнить, что, хотя Иоанн, согласно синоптикам, присутствовал в Гефсиманском саду, в его Евангелии не упоминается молитва о том, чтобы, если возможно, чаша страданий прошла мимо Него. Чаша появляется только в сцене ареста — в словах Иисуса Петру. Таким образом, Иоанн не только дополняет рассказы трех Евангелистов, он еще и по-иному расставляет акценты.

Только в Евангелии от Иоанна Иисус обращается не к Иуде, а сразу же к народу: «кого ищете?» (τίνα ζητεῖτε). Этот вопрос напоминает слова, которые в самом начале евангельской истории Иисус обратил к двум последовавшим за Ним ученикам Иоанна Крестителя: «что вам надобно?» (τί ζητεῖτε — букв. «чего ищете?») (Ин. 1:38). Он также напоминают слова, которые воскресший Иисус обратит к Марии Магдалине: «жена! что ты плачешь? кого ищешь (τίνα ζητεῖς)?» (Ин. 20:15). С другой стороны, вопрос Иисуса имеет связь с многочисленными упоминаниями Евангелиста Иоанна о том, что иудеи «искали» убить Иисуса (Ин. 5:18; 7:1, 19–20, 25, 30; 8:37, 40; 10:39)[1].

Евангелист подчеркивает, что Иисус, задавая вопрос «кого ищете?», знал, что Его ожидает и не питал иллюзий по поводу цели, с которой за Ним пришли. Получив ответ «Иисуса Назорея», Он отвечает: «это Я». И здесь происходит нечто неожиданное: воины и служители отступают назад и падают на землю. Как это объяснить? Толкователи обычно ограничиваются указанием на действие силы Иисуса: «Это сделал Иисус для того, чтобы показать, что без Его соизволения они не только не могли бы взять Его, но и увидеть Его, хотя Он находился среди их»[2]. Или указывают на силу Его слова: «Но чтобы при этом обнаружить тщету многолюдства и совершенное ничтожество всякой силы человеческой пред несказанною и Божественною крепостью, обратившись с кротким и ласковым словом, простирает на землю толпу искавших Его...»[1]. Отмечают, что вместе с воинами и служителями должен был пасть на землю и Иуда[2].

Современные толкователи обращают внимание на формулу «это Я» как возможный ключ к разгадке смысла данного эпизода. Как мы уже отмечали в нашем исследовании[3], слова Иисуса, передаваемые греческим словосочетанием ἐγώ εἰμι (букв. «Я есмь», в Синодальном переводе «Это Я») на языке, на котором говорил Иисус, могли звучать как имя Божье יהוה Yahwē (Яхве, Иегова, Господь), буквальное значение которого: «Я есмь», или «Я есмь Сущий». Они могли воспроизводить и другие варианты передачи ветхозаветной формулы «Я есмь», такие הוא אני אני’ănî ’ănî hû’ (Втор. 32:39: «Я, Я есмь»), הוא אני’ănî hû’ (Ис. 43:10: «Я есмь») [4]. Если Иисус, произнося «это Я», употребил по отношению к Себе одно из священных имен Бога, этого было достаточно, чтобы отряд, состоявший из богобоязненных иудеев, отступил и пал на землю. Таким образом они могли выразить свое благоговейное отношение к имени Божьему[5].

Иисус вторично обращается к толпе людей, пришедшей арестовать Его, но неожиданно обезоруженной Его словами: «Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут». Он заботится о том, чтобы вместе с Ним не арестовали кого-либо из учеников. Евангелист при этом вспоминает слова Иисуса в молитве после Тайной вечери: «тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание» (Ин. 17:2). Здесь эта молитва несколько перефразирована: «из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого».

«Симон же Петр, имея меч, извлек его»

Эпизод с отсечением уха рабу первосвященника присутствует у всех четырех Евангелистов, но только Иоанн раскрывает имя ударившего. Если учесть, что, согласно синоптикам, с Иисусом в Гефсимании было только три человека и Петр был одним из них, а другим Иоанн, свидетельство Иоанна выглядит вполне правдоподобным.

Но почему синоптики предпочли скрыть Петра под неким анонимом? Существуют разные гипотезы. Одна из них гласит, что исходный материал для синоптических повествований был составлен между 30 и 60 годами, когда основные участники драмы были еще живы и Петр мог подвергнуться уголовному преследованию за удар, нанесенный рабу первосвященника[1]. Иоанн же писал намного позже других, когда Петр уже не нуждался в защитной анонимности[2]. По другому мнению, авторы синоптических повествований не знали, кто ударил раба первосвященника, а Иоанн знал и потому решил внести уточнение в их рассказ. Наконец, Иоанн мог упомянуть о смелом поступке Петра в преддверии рассказа о его отречении, чтобы продемонстрировать его верность Учителю и готовность встать на Его защиту.

Был ли поступок Петра продуманным актом вооруженного сопротивления, бравадой или жестом отчаяния? Скорее всего, ни тем, ни другим, ни третьим. Это была импульсивная реакция на происходившее. Никакого конкретного плана у него не было, действовал он не раздумывая, как поступал и во многих других случаях.

Слова Иисуса, обращенные к Петру, Матфей и Иоанн передают по-разному. Начало фразы у обоих Евангелистов почти одинаковое: «возврати меч твой в его место» у Матфея, «вложи меч в ножны» у Иоанна. Но дальше, согласно Матфею, Иисус говорит о том, что «все, взявшие меч, мечом погибнут», а у Иоанна Он спрашивает: «Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?». Смысловой параллелью к этому вопрошанию является описанная синоптиками, но опущенная Иоанном молитва Иисуса в Гефсиманском саду, где, обращаясь к Отцу, Иисус просил, чтобы, если возможно, чаша страданий миновала Его (Мф. 26:36–46; Мр. 14:32–42; Лк. 22:40–46).

Почему Иоанн счет необходимым упомянуть имя раба первосвященника? На этот вопрос отвечают по-разному. Некоторые полагают, что Малх был тем же самым рабом, который потом на суде у первосвященника ударит Иисуса по щеке (Ин. 18:22)[3]. Другие указывают на связь между Малхом и тем рабом первосвященника, который был его родственником и который спросит Петра: «не я ли видел тебя с Ним в саду?» (Ин. 18:26)[4].

«Тогда воины… взяли Иисуса и связали Его»

Арест Иисуса в Евангелии от Иоанна описан при помощи двух терминов: взяли (συνέλαβον) и связали (ἔδησαν). Согласно Матфею и Марку, Иисуса свяжут после допроса у Каиафы перед тем, как отвести к Пилату (Мф. 27:2; Мр. 15:1). У Иоанна же Иисуса поведут связанным к первосвященнику Анне, а затем Анна отправит Его связанным к Каиафе (Ин. 18:24).

Рассказ о допросе у Анны отсутствует в синоптических Евангелиях. По содержанию этот допрос не совпадает с допросом у Каиафы, как о нем свидетельствуют синоптики. Можно, таким образом, говорить о двух допросах, следовавших один за другим.

При упоминании о Каиафе Иоанн ссылается на эпизод, рассказанный им ранее, сразу после истории воскрешения Лазаря. Там речь шла о совете, который собрали первосвященники и фарисеи, чтобы решить, что делать с Иисусом. На этом совете Каиафа сказал: «вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб». В словах первосвященника Евангелист увидел предсказание о том, «что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино». Именно с того дня, по свидетельству Евангелиста, первосвященники и фарисеи «положили убить Его» (Ин. 11:47–53).

Иоанн не случайно напоминает об этом предсказании. Тем самым он показывает, что описываемые события являются этапами на пути к той цели, которую Иисус поставил перед Собой: умереть за народ. С этого пути Он никуда не сворачивает.