Глава 17 / 2. Молитва об учениках
6Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. 7Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, 8ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. 9Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. 10И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них. 11Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. 12Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание. 13Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную. 14Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. 15Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. 16Они не от мира, как и Я не от мира. 17Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина. 18Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. 19И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною.
Словосочетание «Ты дал Мне» повторяется здесь снова и снова. Сын Божий имеет власть над всякой плотью (Ин. 17:2), и Свою плоть Он отдает за жизнь всего мира (Ин. 6:51). Но не всякая плоть способна уверовать в Него, не весь мир способен вместить Его откровение. Есть те, которых Отец дал Ему, чтобы они стали объектом Его непосредственной проповеди и чтобы через Него они услышали то, что хочет сказать им Отец. Они принадлежали Отцу, Он выделил их из мира и отдал Своему Сыну.
Слова «они были Твои, и Ты дал их Мне» не следует понимать в том смысле, что Отец передал Сыну власть над Его учениками, отказавшись от этой власти в пользу Сына. «Ты дал Мне, потому что они Твои»: это значит, что они продолжают оставаться достоянием Отца даже после того, как Отец вручил их Сыну[1].
«Я открыл им имя Твое». Чтобы понять смысл этих слов, необходимо вспомнить, что в Ветхом Завете откровение Бога человеку описывалось в терминах откровения ему священного имени Бога. Когда Бог посылает Моисея к народу Израильскому, Моисей первым делом спрашивает, с каким именем он должен представить Бога народу. В ответ Бог открывает ему Свое имя: «И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий (אהיה אשׁר אהיה’ehyē ’ăšer ’ehyē[2]). И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий (יהוה Yahwē) послал меня к вам» (Исх. 3:13–14). Когда Моисей восходит на гору для встречи с Богом, откровение Божие выражается в том, что Бог проводит над ним Свою славу и торжественно провозглашает Свое священное имя יהוה Yahwē (Исх. 33:19). Это откровение имени «Сущий», или «Господь», отличается от того откровения, которое Бог дал Аврааму, Исааку и Иакову, знавшим Его под именем «Бог всемогущий», но не знавшим Его под именем «Господь» (Исх. 6:2–3).
Выше мы говорили о том, что неоднократно употребленное Иисусом по отношению к Себе словосочетание ἐγώ εἰμι (букв. «Я есмь», «это Я») могло звучать как имя Божие יהוה Yahwē («Сущий», «Я есмь») или одно из родственных ему имен. Вполне возможно, что это имя Он имеет в виду, когда говорит, что открыл его человекам. Возможно также, что Он имеет в виду имя «Отец», которое в Его речи стало основным наименованием Бога: этим именем он Сам называл Бога и призывал учеников, обращаясь к Богу, называть Его Отцом (Мф. 6:9; Лк. 11:2). Наконец, вполне вероятно, что слова «открыл имя Твое человекам» не указывают на то или иное наименование Бога, будь то Сущий или Отец, а призвано подчеркнуть, что через Иисуса ученикам был открыт прямой доступ к Отцу, возможность говорить с Ним «лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх. 33:11).
«Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня». Эта фраза построена на словах учеников: «Теперь видим, что Ты знаешь все и не имеешь нужды, чтобы кто спрашивал Тебя. Посему веруем, что Ты от Бога исшел» (Ин. 16:30). Этого весьма несовершенного исповедания веры, в котором Иисус не назван ни Богом, ни Мессией, оказывается достаточно, чтобы Иисус представил Своих учеников Отцу как уверовавших в Него.
Очевидно, что Он говорит здесь не столько о состоянии веры учеников на момент Его отшествия от них, сколько о том подвиге веры, который надлежит им совершить в будущем, после того, как Святой Дух сойдет на них. Это особенно явствует из слов о ненависти мира к ученикам: эта ненависть еще не проявилась в полной мере (в Евангелиях мы не встречаем упоминаний о проявлениях ненависти к ученикам Иисуса при Его жизни). Но она проявится после смерти и воскресения Иисуса. Та ненависть, которая стала причиной Его смерти, перекинется на Его учеников и последователей.
Иисус напоминает Отцу, что Он сохранил всех, кого получил от Отца, «кроме сына погибели». Изъятие сына погибели из числа тех, кого Отец дал Сыну, произошло во исполнение Писания, ибо «так написано, и так надлежало пострадать Христу» (Лк. 24:46). Сознание того, что события Его жизни и обстоятельства Его смерти предсказаны в Писании, было остро присуще Иисусу. В пророчествах Писания Он видел выражение воли Божией. Об Иуде Он сказал: «Но да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою» (Ин. 13:18).
«Чтобы они были едино, как и Мы». В этих словах с наибольшей силой и полнотой раскрывается учение о Церкви как общине тех, кому Бог вверил дар единства, принадлежащий Ему по природе. «Бог один, и один Христос,
одна Церковь Его, и вера одна, и один народ, соединенный в единство тела союзом согласия», — говорит Киприан Карфагенский, подчеркивая, что условием сохранения дара единства является сохранение мира внутри христианской общины[1]. Дар единства, полученный от Отца через Сына Божия, ученики должны бережно хранить, так же как и оставленный им Сыном Божиим дар мира (Ин. 14:27).
Сверхъестественное, божественное единство, которым обладает Бог внутри Себя, не имеет аналогов в человеческом сообществе: никакие естественные связи между родственниками не могут служить подобием этого единства. И хотя в молитве к Отцу Иисус говорит только о единстве Сына с Отцом, сказанное им ранее об Утешителе дополняет картину, являя полноту божественного триединства:
Об Отце, Сыне и Святом Духе написано: «И сии три суть едино» (1 Ин. 5:7). Кто же подумает, что это единство, основывающееся на божественной неизменямости и соединенное с небесными таинствами, может быть нарушено в Церкви и раздроблено разногласием противоборствующих желаний? Нет, не хранящий такового единства не соблюдает закона Божия, не хранит веры в Отца и Сына, не держится жизни и спасения[2].
Единство Отца, Сына и Святого Духа, отмечает современный исследователь, не является единством закрытого типа, подобно кругу или треугольнику: это «открытое, приглашающее и интегрирующее единство». К единству Святой Троицы может приобщиться «всякая плоть», найдя в Троице свою свободу, пространство для жизни и духовный дом[3]. По словам другого исследователя, суть молитвы Иисуса о единстве заключается в том, что верующие вовлекаются во взаимоотношения между Отцом и Сыном и через это — в трансцендентное бытие Отца и Сына на небесах[4].
Иисус оставляет учеников в мире, который не познал и не принял Его, в мире, враждебном к Нему и Его проповеди. Он не просит Отца взять учеников из мира, но просит «сохранить их от зла». Эти слова созвучны заключительному прошению молитвы «Отче наш»: «И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого» (Мф. 6:13). Зло, выразителем которого является лукавый (диавол), действует в мире. И оно продолжает свое действие даже после того, как Иисус «победил мир» (Ин. 16:33).
К победе Иисуса над миром приобщаются те, кто веруют в Него и следуют Его заповедям. Но до тех пор, пока зло не будет окончательно побеждено и уничтожено и диавол не будет ввержен в озеро огненное (Откр. 20:10), зло сохраняет свою опасность для всех, в том числе для находящихся в непосредственной близости к Источнику абсолютного добра. Судьба «сына погибели» служит наглядным примером того, как зло действует в самой сердцевине спасительного дела, совершаемого Сыном Божиим, и диавол вторгается в среду тех, кого Бог дал Ему, изымая одного из числа двенадцати.
«Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир». В этих словах миссия учеников Иисуса в мире представлена как прямое продолжение миссии, с которой в мир был послан Сын Божий. И именно потому, что ученикам надлежит продолжить дело, порученное Отцом Сыну, им необходимо то единство, которым обладают Отец и Сын. Миссия Сына Божия в мире не могла бы осуществиться, если бы был возможен конфликт между Его волей и волей Отца, если бы между Отцом и Сыном возникли разногласия и противоречия. Условием успеха миссии учеников должно быть внутреннее единство церковной общины.
Иисус говорит, что «посвящает» Себя за учеников и дважды просит Отца «освятить» их истиной. В обоих случаях в греческом тексте употреблен глагол ἁγιάζω, означающий и «освятить», и «посвятить» (от слова ἅγιος — «святой»), несущий важную богословскую нагрузку, встречается в Евангелии от Иоанна всего 4 раза, из них один раз в беседе на празднике обновления и три — в молитве после Тайной вечери[1]. В беседе на празднике обновления Иисус говорил о Сыне, «Которого Отец освятил и послал в мир» (Ин. 10:36). Здесь Сам Сын «посвящает» Себя за учеников, прося Отца освятить их[2].
В Ветхом Завете идея освящения была связана с представлением об избрании на особое служение — священника (Исх. 40:13; Лев. 8:30) или пророка (Иер. 1:5). Освящение, или посвящение, также связано с жертвой (Втор. 15:19). Иисус совмещает в себе служения священника и пророка, одновременно принося себя в жертву за всех людей. В Послании к Евреям говорится:
Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную величия на высоте, будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя... За претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех... Ибо и освящающий и освящаемые, все — от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братиями, говоря: возвещу имя Твое братиям Моим, посреди церкви воспою Тебя (Пс. 21:23). И еще: Я буду уповать на Него (2 Цар. 22:3). И еще: вот Я и дети, которых дал Мне Бог (Ис. 8:17). А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 1:3–4; 2:9, 11–15).
Этот насыщенный цитатами из Ветхого Завета текст имеет тематическое сходство с молитвой Иисуса из 17-й главы Евангелия от Иоанна. В ней тоже есть освящающий и освящаемые: Бог и люди, за которых Сын Божий приносит Себя в жертву. Он воспринял на Себя человеческую плоть, чтобы освятить всякую плоть. Он принимает смерть за людей, чтобы лишить силы диавола и избавить от его власти тех, кого Бог дал Ему.
Не случайно молитва об освящении учеников предваряется обращением «Отче Святый!». В Ветхом Завете Бог называется именами «Святый» (Пс. 21:4; Ис. 40:25); «Бог Святый» (Нав. 24:19; Ис. 5:16), «Святый Израилев» (Пс. 70:22; Ис. 12:6; 30:12, 15). Святость присуща Богу по естеству, она является Его неотъемлемым качеством. Поэтому «Святый имя Его» (Ис. 57:15).
Святость, которой Бог обладает в Самом Себе, должна передаться ученикам через Иисуса, посвящающего Себя за них, и через истину, которой Бог должен освятить их. Ранее Иисус возвещал ученикам очистительную силу слова Божия (Ин. 15:3), а теперь говорит Отцу: «Слово Твое есть истина». В то же время, истиной Он называет Себя (Ин. 14:6), а об Утешителе говорит как о «Духе истины» (Ин. 15:26). Можно предположить, что слова «освяти их истиною Твоею» имеют тринитарный характер, относясь к освящению учеников и через слово Отца, и через Сына, и через сошествие на них Святого Духа.