Глава 12 / 5. «Еще на малое время свет есть с вами»

³⁵Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет. ³⁶Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них.
³⁷Столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него, ³⁸да сбудется слово Исаии пророка: Господи! кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня? ³⁹Потому не могли они веровать, что, как еще сказал Исаия, ⁴⁰народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их. ⁴¹Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем.
⁴²Впрочем и из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги, ⁴³ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию.

«Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света»

По форме приведенный отрывок представляет собой изречение Иисуса с приложенным к нему развернутым толкованием Евангелиста. Само изречение состоит из четырех кратких тезисов, каждый из которых имеет параллели в других местах Иоанновского корпуса. Приведем лишь некоторые, наиболее очевидные:

Еще на малое время свет есть с вами.	Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день (Ин. 9:4). Еще немного, и мир уже не увидит Меня (Ин. 14:19).
Ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма.	Тьма проходит и истинный свет уже светит. Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме. Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна. А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме... (1 Ин. 2:9–11).
Ходящий во тьме не знает, куда идет.	...и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза (1 Ин. 2:11).
Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света.	Доколе Я в мире, Я свет миру (Ин. 9:4–5).

Выражение «сыны света» имеется в Новом Завете также за пределами корпуса Иоанновых писаний. В притче о неверном управителе из Евангелия от Луки «сынам века сего» Иисус противопоставляет «сынов света» (Лк. 16:8). Апостол Павел говорит: «Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы» (1 Фес. 5:5); «Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света» (Еф. 5:8).

В Ветхом Завете выражение «сыны света» не обретается, однако оно часто встречается (как на иврите, так и на арамейском языке) в Кумранских рукописях, где сынам света противопоставляются сыны тьмы[1]. Наличие сходной терминологии в Кумранских текстах и четвертом Евангелии (в том числе терминологии света и тьмы) не является свидетельством в пользу литературной зависимости. Тем менее вероятна какая-либо зависимость учения Самого Иисуса от учения Кумранской общины. Возможно, что Иисус и впоследствии Его апостолы используют выражение, которое было в ходу в Палестине I века, в том числе (но не только) в Кумранской общине.

Предполагаемой связи между четвертым Евангелием и Кумранскими рукописями к настоящему моменту посвящено значительное количество исследований. Особое внимание обращается на так называемый «дуализм» четвертого Евангелия и в частности на используемый в нем символизм света и тьмы, якобы близкий к кумранскому «образу мыслей»[2].

Между тем, сходство между терминологией Кумрана и четвертого Евангелия нередко бывает лишь внешним, а параллели кажущимися[3]. В частности, как отмечает Р. Бокэм, «контраст между светом и тьмой — наиболее очевидная из всех противоположностей, наблюдаемых в естественном мире, — приобрел метафорическое значение знания и незнания, истины и заблуждения, добра и зла, жизни и смерти во многих, а может быть, и во всех культурных традициях». Кроме того, символизм света и тьмы достаточно часто используется в Ветхом Завете, который является общим первоисточником для четвертого Евангелия и Кумранских рукописей. Наконец, в том, как терминология света и тьмы используется в четвертом Евангелии и Кумранских свитках, гораздо больше различий, чем сходства. Если в Кумранских текстах свет и тьма противопоставлены как два равновеликих начала, то в четвертом Евангелии центральным образом является Свет истинный, пришедший в мир, сияющий во тьме и не объятый этой тьмой[4].

Этот центральный образ соответствует тому центральному месту, которое в четвертом Евангелии и в целом в христианском вероучении занимает личность Иисуса. Этой личности нет равных. Несомненно, история, отраженная на страницах четырех Евангелий, отражает борьбу добра со злом, Бога с диаволом, воплотившегося Сына Божия с силами тьмы, присутствующими в «мире сем». Но это не противоборство двух равновеликих начал: добро всегда побеждает, и тьма никогда не может поглотить свет. В то же время, это не противоборство двух не соприкасающихся начал: через Боговоплощение свет, трансцендентный миру, входит в соприкосновение с тьмой мира, пронизывает ее собою и в конечном итоге поглощает.

Сыны света — это уверовавшие в Иисуса как Бога и Мессию. Они — те, «которые приняли Его»; им Он «дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин. 1:12–13). Они — родившиеся свыше, «от воды и Духа» (Ин. 3:3–7). Напротив, не уверовавшие в Иисуса и противящиеся Ему — это сыны диавола (Ин. 8:44). К ним пришел Свет истинный, «но они Его не приняли» (Ин. 1:9–11). Они — те, кто «не увидит жизни, но гнев Божий пребывает» на них (Ин. 3:36).

«Да сбудется слово Исаии пророка»

К этим последним относятся отрывки из Книги пророка Исаии, приводимые Евангелистом. Первый отрывок открывает серию цитат из Ветхого Завета, каждая из которых вводится оборотом «да сбудется» (ἵνα πληρωθῇ). В общей сложности таких цитат в четвертом Евангелии шесть: из них три (Ин. 13:18; 15:25; 17:12) относятся к прямой речи Иисуса, а три (Ин. 12:38; 19:24, 36) — к авторскому тексту. Аналогичным образом цитаты из Ветхого Завета вводятся в Евангелии от Матфея, но исключительно в авторском тексте (Мф. 1:22; 2:15, 23; 4:14; 8:17; 12:17; 13:35; 21:4). У Марка и Луки данный оборот отсутствует.

Первая из приведенных цитат отсылает к 53-й главе Книги пророка Исаии, воспринимаемой в христианской традиции как одно из главных ветхозаветных пророчеств о страждущем Мессии. В нем есть,в частности, такие слова:

[Господи!] кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня? Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни... Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши... Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих... За преступления народа Моего претерпел казнь (Ис. 53:1–8).

Цитируя лишь первый стих этого пророчества, Евангелист, очевидно, имеет в виду напомнить читателю о содержании пророчества в целом (подобно тому, как, приводя название книги, напоминают о ее содержании). На первом стихе акцент делается потому, что он говорит о неверии иудеев. 

Похожим образом использует этот стих апостол Павел, иллюстрируя при его помощи неверие и непокорность Израильского народа:

Но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: Господи! кто поверил слышанному от нас? Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия. Но спрашиваю: разве они не слышали? Напротив, по всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их. Еще спрашиваю: разве Израиль не знал? Но первый Моисей говорит: Я возбужу в вас ревность не народом, раздражу вас народом несмысленным. А Исаия смело говорит: Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне. Об Израиле же говорит: целый день Я простирал руки Мои к народу непослушному и упорному (Рим. 10:16–21).

Второй отрывок из приводимых Евангелистом Иоанном взят из начальной части Книги пророка Исаии, где говорится о том, как пророк услышал голос Бога: «Кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?». Пророк отвечает: «Вот я, пошли меня». Тогда Бог говорит: «Пойди и скажи этому народу: слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете — и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ис. 6:8–10). В Евангелии от Матфея Иисус цитирует это пророчество, объясняя ученикам, почему Он говорит народу притчами (Мф. 13:14–15).

Присутствие обоих отрывков из Книги пророка Исаии в 12-й главе Евангелия от Иоанна не случайно. Эта глава связывает между собой две части Евангелия — первую, в которой значительное место было уделено полемике Иисуса с иудеями, и вторую, посвященную Страстям Христовым. Страдания, распятие и смерть Мессии являются результатом конфликта между Иисусом и иудеями, однако результатом не случайным, а закономерным. Именно такой исход миссии Помазанника Божия предсказывали пророки. Они предвидели его, зная о неверии и жестокосердии Израильского народа. Страдания и смерть Мессии — итог многовекового конфликта между Богом и Его народом. Полемика Иисуса с иудеями стала заключительной фазой этого конфликта, порожденного неверием тех, кого Бог избрал в качестве «своих» (Ин. 1:11), но кто оказался недостоин этого избрания.

«Сие сказал Исаия, когда видел славу Его»

К обоим текстам из пророка Исаии Евангелист дает комментарий: «Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем». Термином «слава» Иисус, согласно Евангелию от Иоанна, обозначал Свою грядущую смерть, Свой «час» (Ин. 17:1). Одновременно этим же термином Он обозначал ту славу, которую имел у Отца «прежде бытия мира» (Ин. 17:5). Этой славой

Иисус делится со Своими учениками (Ин. 17:22). Пророк Исаия, согласно автору четвертого Евангелия, духовным взором прозрел судьбу грядущего Мессии и представил Его в виде страдающего и умирающего Праведника, одновременно предсказав, что народ Израильский не уверует в Него.

Смерть Иисуса на кресте станет моментом Его величайшего человеческого унижения и истощания, но одновременно и наивысшего явления божественной славы. Об этой славе Иисуса Евангелист напоминает, подводя итог Его полемике с не уверовавшими в Него иудеями и предваряя рассказ о Его восхождении на Голгофу.

«Впрочем и из начальников многие уверовали в Него»

В то же время, Евангелист отмечает, что «из начальников многие» уверовали в Иисуса, но скрывали это. Одним из таких уверовавших начальников был Никодим, появлявшийся с 3-й и 7-й главах Евангелия; затем он появится в 19-й главе вместе с другим тайным учеником — Иосифом Аримафейским (Ин. 19:38–42).

Почему тайные ученики боялись открыто исповедовать свою веру в Иисуса? В двух местах своего Евангелия Иоанн дает два близких по смыслу объяснения: а) «ради фарисеев... чтобы не быть отлученными от синагоги, ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» (Ин. 12:43); 2) «из страха от Иудеев» (Ин. 19:38). Еще в одном месте, говоря о нежелании родителей прозревшего слепого подтвердить произошедшее с ним чудо, Евангелист отмечает: «Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, того отлучать от синагоги» (Ин. 9:22).

Некоторые ученые видят в этих упоминаниях проекцию ситуации, в которой находилась «Иоаннова община» в конце I века, на ситуацию, сложившуюся вокруг Иисуса: разделение между Церковью и синагогой, произошедшее в конце I века, якобы переносится автором четвертого Евангелия на полстолетия назад[1].

С нашей точки зрения, однако, нет никаких оснований не доверять Иоанну, даже если в синоптических Евангелиях отсутствует информация о решении иудеев отлучать от синагоги уверовавших в Иисуса. Антагонизм между Иисусом и религиозной элитой Израильского народа прослеживается по всем четырем Евангелиям, и он был достаточно велик, чтобы иметь результатом такое решение. На практике оно должно было означать для отлученного разрыв всех социальных связей с окружающими[2]. Он становился изгоем, на него смотрели, как на прокаженного, от него отворачивались, как от заразы.