Закрытые стены или свобода выбора? Разговор о семейном обучении
Получение общего образования в стенах родного дома — спорное новшество или забытая традиция? На эту тему портал уже публиковал статью Владимира Басенкова «Семейное обучение: путь к свободе» и запрашивал экспертную оценку директора одной из наиболее авторитетных школ Москвы — Классической гимназии при Греко-латинском кабинете, кандидата филологических наук Елены Шичалиной.
Настало время от теории обратиться к практике. Для этого мы побеседовали с матерью одиннадцатилетнего мальчика — Любовью Клебанской, которая в марте 2019 года приняла решение перевести своего ребенка на семейное обучение. Редакция поинтересовалась о причинах смены образовательного формата, разочарованиях и трудностях, с которыми пришлось столкнуться.
- По какой причине вы решили перейти на семейное обучение?
- Я сейчас буду долго плакать на эту тему. Понимаете, мой ребенок сейчас заканчивает пятый класс. Из того времени, которое мы посвятили школе, я сделала вывод, что на текущий момент образования в школе как такового не происходит. То есть, учителя преимущественно занимают позицию «аудиторов образования». Они возложили образование на родителей и на самих детей.
Теперь, когда я забрала ребенка на семейное обучение, я хотя бы понимаю, что это целиком моя ответственность, потому что, будучи в школе, я все-таки еще надеялась на то, что школа — это учебное заведение для получения образования. Дети сейчас совершенно другие, у нас произошел огромный поколенческий разрыв, а учителя не подстраиваются под это. Педагоги по старинке считают, что они — владельцы уникальных знаний, которых больше якобы взять негде, что ученик должен к ним прийти и эти знания у них просто выхватить. Прекрасно, когда такое происходит, я думаю, что есть процента два детей, которые действительно с рождения мотивированы на желание выхватывать знания откуда бы то ни было. Но большинство детей необходимо вовлекать в процесс, с ними нужно работать. Преподаватели не умеют этого делать, их никто, наверное, этому и не учил. Формат «прочитать 45-минутную лекцию классу из тридцати одиннадцатилетних ребят» совершенно не работает. И то, что дети не воспринимают, не усваивают и не могут потом оперировать этой информацией, я считаю огромным упущением школы. Получается, что и мы, родители, в проигрыше.
По другим родителям я понимаю, что ситуация в школе примерно везде одинаковая — учителя не знают, что делать с этими детьми, новыми, такими прекрасными, такими талантливыми. Я называю их «небитым поколением». Они свободные, открытые, задают неудобные вопросы, они хотят получить на них ответы, они не хотят ходить строем, они хотят радоваться жизни.
Великие педагоги говорят о том, что знание, учение лучше происходит там, где есть счастье. Я не знаю, каким образом произойдет это в общей системе образования, но другого пути у нас нет. Под гнетом, под палкой знания получать не получится — дети не те.
- Интересный термин — «небитое поколение».
- (смеется) Они непуганые, потому что, действительно, если мы откатим назад, какие-нибудь шлепки, угрозы родителей считались нормой, сейчас же это все ушло далеко. Современные дети, на мой взгляд, гениальные. Они настолько интересные, настолько открытые, и этот формат преподавания «все по струночке» они не воспринимают. Хотя их называют гиперактивными, какими угодно, я их просто называю «непуганые», свободные.
- Получается, вы пытаетесь «геймифицировать» обучение своего ребенка, построить его на принципах вовлечения?
- Совершенно верно. Методика построения современных учебников какая-то расчлененная, она совершенно не складывается в голове как паззл или как ступеньки. Я даже не знаю, кто писал эти учебники, это просто какая-то разорванная мозаика из набора знаний, реферат на свободную тему. Если в мое время мы учили сначала ботанику, о растениях, потом зоологию — по какой-то нарастающей, по какой-то траектории, на которую нанизывались знания, которые были хотя бы друг с другом связаны, то здесь все набросано, все в куче, и у детей совершенно не усваивается.
Поэтому, если мы учим историю, мы с ребенком учим не один отрывок из учебника. Например, когда мы изучали историю Древней Греции, то не стали делить ее на какие-то параграфы, а взяли ее всю. Изучили материал по фильмам — сейчас же есть очень много интересных художественных и документальных фильмов и книг, а потом пошли в музей… Конечно, если бы мы с начала года это делали, то мы бы еще и поехали в Грецию, хотя бы на пару дней, чтобы прикоснуться к событиям и местам старины, и эта тема вошла бы в ребенка и осталась в нем навсегда цельной картинкой. Хоть и говорят, что у них «клиповое мышление», что они все такие «цифровые», все равно — чтобы знание усвоилось, оно должно быть интересным, понятным и цельным.
- Любовь, позвольте у вас поинтересоваться, вы по образованию педагог?
- Не педагог.
- А когда вы принимали решение о переводе ребенка на семейное обучение, вы пользовались какими-то методическими материалами, ориентировались на какие-то курсы?
- Я много что изучила, пересмотрела, какие есть цифровые школы, увидела, что есть уже неплохие очно-заочные и заочные школы. Какие-то школы вообще не знают, что это такое, некоторые уже продвинулись в этом отношении. Попадались сайты, где родители общаются.
Я не читала плаксивые возгласы о том, как все плохо. Я читала тех, кто делился опытом — что они искали, как выходили из положения, как они оценивают это обучение, какие сильные и слабые стороны выделяют.
В семейном обучении еще многое зависит от ребенка, насколько он может самостоятельно учиться, в какой степени ему нужен социум. Здесь нужно подходить, исходя из интересов своего ребенка и своих возможностей. Поэтому универсальных рецептов совершенно нет.
Они свободные, открытые, задают неудобные вопросы, они хотят получить на них ответы, они не хотят ходить строем, они хотят радоваться жизни.
Я не училась, и, возможно, мои знания не являются правильными, академическими, но я по своей профессии — директор по управлению персоналом с двадцатилетним опытом. По профессии мне приходится работать с людьми, которые приходят на работу, и я вижу пробелы в образовательной сфере, вижу потребителя услуг школы и института. Работодатель за те деньги, которые он платит сотруднику, ломает голову, как его вовлечь в работу, каким образом сделать так, чтобы он был эффективен. И меня поражает, что об этом не думают в школе, что учителя воспринимают как должное, что ребенок пришел и должен что-то сделать. А в бизнесе потом ломают голову, как бы сделать так, чтобы человек действительно получал и удовольствие, и деньги, и при этом развивал компанию.
- А есть ли что-то, что вы можете порекомендовать читателям, которые будут вникать в эту тему?
- Конечно, что касается жизненной позиции в отношении треугольника «ребенок-школа-родитель», мне очень помогли книги Людмилы Владимировны Петрановской. Ее основная мысль — родитель не должен воевать с ребенком, и школа не должна воевать с учениками, но совместно бороться с его неграмотностью, ленью, нежеланием потрудиться, поучиться. Именно такое мировоззрение мне помогло. Позиция Петрановской помогает встать на сторону ребенка и посмотреть на мир его глазами, быть в содружестве и понять, что нужно ему, как помочь получить знания и реализоваться в жизни. Сейчас школа инициирует боевые действия на этом очень сложном участке. Настраивает родителей против детей, ежедневно оценивая их робкие шаги взросления.
- Получается ли у вас выдержать режим обучения, или вы, напротив, как-то бессистемно к этому подходите?
- Откровенно говоря, мне сложно и планировать, и проводить. Мы с ребенком сделали план на месяц. Здесь, безусловно, определили показатели и учебные, и какие-то личностные и физкультурные. Для этого составили на каждый день расписание: что он должен сделать, что он должен посмотреть, в какие дни у него занятия с репетитором, а в какие дни он ходит в школу для сдачи определенных зачетов.
Весь материал, который я даю ему по школьной программе, все равно прорабатывается вначале мной. Я смотрю, что мой ребенок сможет переварить, что он сможет воспринять, какой формат предпочесть: лучше почитать материал, посмотреть, обсудить или сходить на спектакль. Это очень тяжелая работа, которая в принципе ложится на плечи родителей. Мне вдвойне тяжело, так как я еще и работаю.
Пока сложно сказать, что в моем одиннадцатилетнем ребенке достаточно осознанности. Его тоже нужно подпихивать, постоянно держать контроль: что-то делает самостоятельно, а в чем-то надо помочь. То есть, это постоянный поиск.
- Вы как раз предвосхитили один из моих вопросов: помогает ли вам кто-то? Нанимаете ли Вы репетиторов, или исключительно сами всем занимаетесь?
- У нас репетиторы по математике, немецкому языку. По английскому пока достаточно моих знаний. А по русскому языку и математике он ходит в школу к преподавателям — мы договорились, что раз в неделю он приходит на занятия. Что касается географии, биологии, истории — это мы учим самостоятельно. Потом сдаем в школе, где мы прикреплены до сих пор, письменные работы.
- А воспринимает ли вас ребенок как учителя?
- Пока воспринимает. Я допускаю, что дальше ситуация изменится. На текущий момент я в его в жизни самый умный человек. Пока мне удается держать это невыносимо тяжелое звание. Он даже лучше воспринимает то, что я ему говорю, потому что я знаю, в каком формате эту информацию ему преподнести.
- Может, у вас есть планы на тот момент, когда у него наступит непростой пубертатный период, какие-то варианты событий?
- Это сложный вопрос. Откровенно говоря, я тоже думаю, что мне делать дальше.
Я дала ему возможность сравнить. На текущий момент он сам оценивает, что школа ему все-таки нужна в плане общения с детьми и взрослыми. В то же время, мне нравится, что у него сейчас произошла переоценка вообще взаимоотношений и школьных, и своего поведения.
Я не успела организовать дополнительное обучение, потому что не планировала, все получилось спонтанно. Но в этом нет никаких трудностей. Сейчас столько возможностей в сфере самообразования. Вопрос только в правильно подобранном и правильно сопровождаемом процессе. На это дети пока не способны. В этом и состоит основная задача родителей.
На текущий момент я в его в жизни самый умный человек. Пока мне удается держать это невыносимо тяжелое звание.
У семейного образования есть возможность вернуться в школу — может быть, я бы с удовольствием туда вернулась, но куда возвращаться?
- Последний вопрос. Среди критиков семейного обучения звучит опасение по поводу возникновения проблем с социализацией у ребенка. Как вы можете это прокомментировать, или, возможно, поделиться каким-то личным опытом?
- Опытом пока поделиться не могу, потому что мы не так давно это стали практиковать, но на текущий момент мы стараемся посещать факультативы. Я только начала узнавать, как много всего происходит вокруг, сколько работает кружков по интересам.
В плане общения замечаю, что совершенно спокойно мой ребенок вливается в новый коллектив, начинает общаться. Современные дети быстро включаются, их не нужно как-то специально социализировать. Когда мы с вами чувствуем «своих» людей, мы хорошо с ними общаемся, когда «не свои» — помолчим где-нибудь в сторонке. С детьми все то же самое. Когда они чувствуют свою среду, людей со схожими интересами, они ведут себя, как и взрослые.
Я не считаю, что семейное обучение — какие-то закрытые стены, мне кажется, наоборот, оно дает гораздо больше возможностей, гораздо больше свободы выбора. Оно дает возможность создать вашему ребенку именно его траекторию развития.
Беседовал Родион Германов