Почему Евангелия молчат о внешности Христа?
«Был ли Иисус Христос красивым человеком?» – спрашивали мы в одной из публикаций и приводили ответы на этот вопрос, данные древними христианскими авторами. Сегодня наш автор Илья Долматов расскажет о том, почему Евангелия ничего не говорят об облике Иисуса.
Люблю спорить с атеистами: в таких спорах нет-нет, а проскакивают тезисы, о которых мы, верующие, не задумываемся, однако именно на этих тезисах основывается часть атеистического мировоззрения. Так, в споре с одним атеистом прозвучала мысль о том, что Евангелия не могли быть написаны людьми, видевшими Христа и общавшимися с Ним, потому что в них нет описания Его внешности – когда как, например, о внешности Сократа мы знаем достаточно много из творчества его учеников и современников.
Действительно, ни в одном из четырех канонических (да и в многочисленных апокрифических) Евангелий не найти словесного портрета Спасителя, если не считать описания Преображения: «вид лица Его изменился» (Лк. 9:29). Но давайте вспомним, много ли мы знаем о внешности персонажей Библии вообще? Кроме оценочных, обтекаемых слов «прекрасна», «прекрасен», «красива», «красив», мы о внешности действующих лиц Библии не знаем ничего конкретного. Лишь о Давиде сказано, что он был белокур (1 Цар. 16:12; 17:42), вероятно, потому, что блондины у семитов – экстраординарное явление. Нам, воспитанным на европейской литературе, где принято описывать облик героев, такая невнимательность Библии к наружности действующих лиц может показаться странной и даже подозрительной. Может возникнуть ощущение, что авторы библейских книг сознательно не описывали ничьей внешности просто потому, что не видели никого из тех, о ком писали.
Именно эти ощущения, в сочетании с убежденностью в том, что Бога нет, а Библия – это только «еврейские сказки», становятся в сознании атеистов доказательствами. На деле же сомнения рассеиваются, если взглянуть на вопрос под другим углом.
Итак, как я уже говорил, мы все привыкли к европейской и порожденной ею американской литературе. Вся эта литература – от Гоголя до Фолкнера, от Гёте до Прилепина – имеет своим корнем греко-римскую письменную традицию, где принято описывать внешность того, о ком идет повествование, или хотя бы акцентировать внимания на каких-либо ее особенностях. Причем это относится не только к художественной, но и к биографической и исторической литературе. Так, Платон пишет в «Диалогах» о внешности Сократа, будучи его современником, а Светоний в своей «Жизни двенадцати цезарей» достаточно подробно описывает внешность правителей Римской Империи от Гая Юлия Цезаря до Домициана, хотя был современником только трех из них. Плутарх в своих «Сравнительных жизнеописаниях» также отмечал некоторые черты облика персонажей, живших задолго до него.
Библия же (Ветхий и Новый Заветы) относится к иной, обособленной еврейской письменной традиции, которая в эпоху эллинизма (после 323 г. до Р. Х.) впитала какую-то часть греческой культуры, но не растворилась в ней. Это влияние видно в Ветхом Завете. Так называемые неканонические книги Ветхого Завета и некоторые фрагменты канонических сохранились только на греческом языке, и при внимательном прочтении мы можем заметить в них некоторые особенности, характерные для греко-римской письменной традиции. Так, например, в неканоническом фрагменте Книги Есфири – в указе Мардохея от имени Артаксеркса (Есф. 8:12) – и в первой Макковейской книге – в письме к царю Спарты (1 Макк. 12:6) – используется характерное для греко-римской традиции надписание, оканчивающееся словом «радоваться». Такие надписания встречаются и в Новом Завете (см.: Деян. 15:23; 23:26; Иак. 1:1).
Итак, в еврейской письменной традиции не было принято описывать внешность людей. Причина этому не отдаленность и не мифологичность событий и персонажей Библии: эти факторы, как мы выяснили ранее, не мешали греческим и римским историкам и поэтам писать о внешности людей и богов. Об истинных причинах такого различия можно рассуждать и спорить, но факт этого различия налицо. Еврейская письменная традиция более сдержанная, аскетичная, направленная на внутреннюю жизнь человека, на его поступки, а не на внешность. И именно поэтому ни в одном из Евангелий нет описаний ни Христа, ни Богородицы. Их нет даже у святого евангелиста Луки, грека по национальности очевидно потому, что он довольно долго прожил в Иудее и перенял ее письменную традицию.
По-моему, такая невнимательность к облику евангелистов Христа дает каждому читателю, из какого бы народа он ни был, возможность видеть в Спасителе что-то свое. Поэтому в разных странах на православных иконах Христа и всех библейских персонажей изображают по-разному. На японских иконах Христос предстает перед нами с узкими глазами и безбородым, на эфиопских – чернокожим, у индейцев в Мексике – в головном уборе из перьев и с характерными чертами коренных жителей Америки. Эти иконы каноничны и по-своему красивы, а главное – позволяют японцам, африканцам и индейцам восходить от образа к Первообразу.