«Уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа»

Заметили на своей совести отчетливые следы угрызения? Но как распознать, что совесть говорит верно и не затуманена ложными представлениями? Что говорят по этому поводу Ветхий и Новый Заветы? Есть ли разница между ветхозаветным пониманием этого феномена нравственной жизни и евангельским? И что о совести говорили Святые отцы и древние мыслители? Обо всем этом и не только рассказывает священник, который посвятил научное исследование компасу нравственной жизни – совести. 

С иереем Стефаном Домусчи, кандидатом философских наук, кандидатом богословия, доцентом кафедры богословия Московской духовной академии, деканом миссионерского факультета Российского православного университета беседовал редактор портала «Иисус» Родион Германов.

- Я заглянул в «Симфонию» к Библии и с удивлением для себя обнаружил, что понятие «совесть» встречается в Ветхом Завете лишь однажды в книге Товита («разве тебе не совестно» (3:8)). А это довольно поздний текст – ок. II в. до н.э. По какой причине ветхозаветный период не знает такого понятия? 

- Говоря о нравственной жизни человека, необходимо различать наличие некоего нравственного чувства, той или иной способности, с одной стороны, и возникновение слова или понятия, с другой. Первые, очевидно, существуют в нас, но глубоко не осмысляются, вторые не только существуют, их наличие в нас отрефлексированно, осмысленно. Чувство или способность человека может называться отдельным словом, но может и не называться, а быть частью какой-то более широкой сферы. Язык именует вещи по-своему. Мы различаем два-три вида снега, а где-нибудь в Якутии знают двадцать видов снега, различают их между собой и по-разному их называют. Тоже самое и в нравственном мире. Конец, совершенно другое дело, когда происходит научное описание, анализ и систематизация некоего явления. 

Если мы обратимся к Ветхому Завету, стоит отметить, что в нем явно присутствует нравственное чувство. Мы видим, ветхозаветные герои ведут себя нравственно и переживают нравственные мучения, они чувствуют себя грешниками, они раскаиваются, они желают себе чистоты. То есть на уровне сюжетов, на уровне ощущений героев мы видим очень яркую нравственную жизнь. 

Но если, смотреть на уровень языка – ведь каким-то образом эта жизнь должна же была описываться – мы увидим, что привычную систематизацию провести невозможно. Но невозможно не потому, что нечего систематизировать, а потому, что мы подходим к явлениям со своими стандартами. Не стоит забывать, что мы во многом наследники античной цивилизации и святоотеческой эпохи. В ходе христологических споров и развития аскетических практик оттачивались термины и, можно сказать, выделялась, структурировалась антропология. Например, для святоотеческого языка нормально говорить о таком понятии, как «сила души»[1]. Но у кого из ветхозаветных пророков мы найдем рассуждения о силах души? Найти не получается, потому что у пророков был другой язык, другая картина мира и человека. Напротив, откроем «Государство» Платона и увидим, как Сократ говорит о трех силах души[2]. Он развивает учение, которое потом будет вполне воспринято святыми отцами, станет для их богословия вполне своим. А если взять современных авторов к примеру, свт. Феофана Затворника или прот. Василия Зеньковского, их описания души могут отличаться еще большей утонченностью. Получатся, что мы со своими привычными представлениями, в которых все разложено по полочкам, не должны подходить к тексту Ветхого Завета. То есть подойти-то мы можем, но ожидаемых плодов не будет. 

С другой стороны, тот факт, что сами авторы ветхозаветных книг не структурировали и не описывали понятия в своем языке, не означает, что мы совершенно не можем их выделить. Например, ветхозаветные авторы не используют понятия фигур речи – тропов, но используют сами тропы. Читая тексты, можно сказать: «Здесь явная ирония. Там употреблена гипербола». Пророк Илия говорит: «Кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется!» (3 Цар. 18:27). Пророк вряд ли бы сказал: «Я иронизирую». Но мы понимаем, что он иронизирует и мы имеем право так говорить. 

Чтобы понять есть ли в Ветхом Завете совесть или ее нет, мы можем взять то, что сегодня называется совестью, посмотреть какими свойствами и качествами она обладает для нас и выяснить есть ли нечто подобное у героев ветхозаветных книг, пусть даже это явление называется иначе и не описывается научно. 

На этом пути, возможны два подхода. 

Первый – святоотеческий. Святые отцы знали ответ на вопрос заранее, просто исходя из своих богословских предпосылок. Рассматривая ветхозаветные примеры, они искали не доказательства своей правоты, они находили иллюстрации для своих мнений.  Прп. Авва Дорофей в своем известном слове «О совести» говорит: «Когда Бог сотворил человека, то Он всеял в него нечто Божественное, как бы некоторый помысл, имеющий в себе, подобно искре, и свет и теплоту; помысл, который просвещает ум и показывает ему, «что» доброе, и «что» злое: сие называется совестью, а она есть естественный закон»[3]. Раз совесть – часть человеческой природы вопроса была ли она у Адама, Каина, Авраама у Давида не возникает. Для Отцов совесть в человеке есть по определению. 

Например, Адам скрывается от Бога, и Святые отцы пишут, что он прячется потому, что его пугает совесть[4]. Сегодня исследователи увидели бы причину в стыде, а стыд – это не совесть. Но у авторов того времени еще не было этих разделений. 

Иоанн Златоуст на вопрос «Зачем [Каин] увлекает брата в поле, а не убивает его прилюдно?» отвечает, что совесть подсказала ему, что это плохо. Хотя из какого закона Каин мог бы узнать, что убивать – плохо? Но Каин знал. Для Златоуста этих действий Каина достаточно[5].   

Ф. Франкен II "Каин убивает Авеля"

Источник: Gallerix

Таких мест в Писании много. Скажем, Авимелех мучается тем, что чуть ли не взял Сарру, жену Авраама, которую ветхозаветный праотец представил египетскому царю, как свою сестру (Быт. 20). Его нравственные мучения не кончаются, пока он не получает от Бога прощение. Святые отцы, толкуя этот библейский пассаж, говорят об обличении совестью. 

Ну и конечно же, они говорят о чистой совести, когда вспоминают как царь Давид, просит у Бога «чистого сердца» (Пс 50:12).   

Итак, если с этой точки зрения подходить к Ветхому Завету, то всякое укорение, или, напротив, желание поступать по велению сердца можно рассматривать как движения совести. 

Если же исходить из языка, то есть попробовать подойти с помощью историко-филологического метода, то слова совесть в Ветхом Завете мы не найдем. В еврейском языке оно появляется довольно поздно. В то же время, в ветхозаветном языке было слово «сердце» (לב), которым в силу специфики ветхозаветной антропологии передавали самые разные понятия: сознание, ум, воля, совесть и другие. У греков для каждого из этих явлений было множество понятий.

На каком основании мы включаем в понятие «сердце» совесть? Есть исследователи, которые напрямую отождествляют совесть с сердцем: на западе это Андрес Шинкель, Джейн Хуз и другие; в России до революции преподаватель Казанской академии Николай Михайлович Богословский, новомученик Иоанн Васильевич Попов и так же многие другие. Но есть исследователи, которые не разделяют такой точки зрения и разводят эти понятия, например, израильский исследователь Арье Ольман. 

Так или иначе, по мнению большинства исследователей, основная причина, по которой в библейском языке не сформировалось отдельного понятия совести, видится в следующем. Совесть – способность различать добро и зло. Обычный человек осмысляет эту способность, как его собственную, эта способность внутри него. Он сам различает добро и зло. Совесть – наша сила души. Однако в Ветхом Завете Бог настолько мощно и полноценно присутствует в жизни Израиля, что у иудея практически не возникает внутреннего, собственного чувства, на правильное и неправильное поведение указывает Бог, либо через дарованный закон, либо непосредственно. То есть ветхозаветный человек не ориентируется на внутреннее, Он ориентируется на Бога, волю Которого Он видит в законе. Это язычнику античного времени нужно было ориентироваться на себя. Сократ упоминает т.н. демона, не в нашем сегодняшнем смысле, конечно, который подсказывал ему верность поступка[6]. Сократ не говорит: «Мне Зевс так сказал» и не ссылается на божественные законы. А Ветхий Завет весь сконцентрирован на Боге. Книга большая, в ней описано много героев, но посмотрите, какое место в ней занимает Бог. Становится ясно, что все персонажи – словно герои второго плана в кинематографе. И в такой картине мира желание концентрироваться на себя не возникает. 

И все же, если мы возьмем более-менее общепринятые функции совести и посмотрим на сердце в Ветхом Завете, мы увидим, что некоторые из них оно выполняет – хотя не настолько ярко, как, скажем, у героев Софкла или Еврипида. 

Например, совесть может подсказывать человеку как ему поступить. И вот мы читаем в книге Чисел: «Хотя бы давал мне Валак полный свой дом серебра и золота, не могу преступить повеления Господня, чтобы сделать что-либо доброе или худое по своему произволу: что скажет Господь, то и буду говорить» (Числ. 24: 13)? На месте переводимого словом «произвол» в оригинале стоит לב (сердце). То есть, у человека есть ощущение доброго и худого, и это ощущение его сердца. Однако в данном случае он не хочет на него ориентироваться. Единственный ориентир – Бог. 

В святоотеческом богословии совесть определяется как способность к различению добра и зла. И что же мы видим? Соломон, обращаясь к Богу, просит: «Даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло» (3 Цар. 3:9). 

Естественно, совесть может укорять. И мы читаем, что после неправильного поступка «больно стало сердцу Давида» (1 Цар. 24:6). Так же Соломон говорит Семею: «И сказал царь Семею: ты знаешь, и знает сердце твое все зло, какое ты сделал отцу моему Давиду» (3 Цар. 2:44). Сердце знает зло которое сделало, что это как не совестное чувство, даже если оно в иной культуре атрибутируется иному органу? Об этой же способности сердца, только в противоположном ключе свидетельствует Иов, когда говорит: «не укорит меня сердце мое во все дни мои» (Иов 27:6). 

- Известен метафорический образ Л. Шестова «Афины и Иерусалим». Сейчас Вы рассказали об иудейских представлениях и кратко затронули античный мир. Расскажите, пожалуйста, подробнее как обстоят дела с пониманием совести у эллинов? 

- У эллинов все не просто. Явной совести – карающей или побуждающей – у Гомера мы не встретим. И практически не встретим у Гесиода. Хотя, конечно, понятие должного и недолжного у последнего уже совершенно отчетливо присутствует. 

Близкое к современному пониманию совести появляется у драматургов: Эсхил, Софокл, Еврипид. Скажем, образ эриний, которые гонятся за Орестом, явно связан с совестными мучениями. Антигона противится официальному запрету, но поступает по совести, когда хоронит труп Полиника. В творчестве Аристофана и Еврипида впервые появляется специальное выражение для передачи совестного чувства – εαυτω τι συνειδεναι в смысле «знать наедине с собой». Особенно необходимо отметить часто цитируемое место из «Ореста» Еврипида. На вопрос Менелая: «Какая болезнь трудится над тем, чтоб уничтожить тебя?» – Орест отвечает: «Это совесть (συνείδησις), ибо я сознаю, что совершил ужасное» [7]. 

Из философов первым в нравственном ключе о совести говорит Демокрит: «Некоторые люди, не знающие о поврежденности смертной природы и живущие с нечистой совестью, проводят время жизни в смущении и страхе, изобретая всякую ложь о загробной жизни»[8].

У Платона слова «совесть» нет, он говорит об αἰδώς – нравственном страхе, благоговении. И кроме того, конечно, он говорит о Сократе, который в нравственной жизни ориентировался на своего демона. При этом, нередко говорят, что основная функция совести в античности – карающая. Интересно, Сократ говорит, что даймон не подсказывает, каким образом поступать. Даймон лишь говорит, чего совершать не стоит[9]. В любом случае, это ощущение наказания, ощущение неправоты. У Аристотеля так же никакой развитой философии совести мы не найдем. 

Для стоиков было характерно отсутствие разделения между человеческим нравственным сознанием и голосом богов. В частности, Хрисипп говорил: «Стало быть, конечная цель определяется как жизнь, соответствующая природе, – жизнь, в которой мы воздерживаемся от всего, что запрещено общим законом, а закон этот – верный разум, всепроникающий и тождественный с Зевсом, направителем и распорядителем всего сущего» [10].

- Но ведь сейчас для многих христиан свойственен подобный подход? 

- Вообще можно сказать, что есть две тенденции, которые идут из глубины веков. 

Есть египетский подход. Там тоже есть слово «сердце», которое употребляется в нравственном смысле. У египтян сердце может диктовать как поступить, оно может карать, может указывать и прочее. Они абсолютизировали сердце, говоря: «мое сердце подсказало мне сделать то, что следовало, оно руководило мной. Я не пренебрег его голосом, я боялся преступить его указания. Верно говорят люди – это божественный голос, живущий в каждом человеке» [11]. 

Я полагаю, иудеи обогатили семантическое значение «сердца» нравственными оттенками именно во времена египетского плена. Но иудеи не восприняли египетское понимание сердца, как голос Бога, потому что идея грехопадения, идея человеческой нечистоты в Ветхом Завете присутствует и ни о какой абсолютизации совести речи быть не может. 

Посмотрите, какое место в Ветхом Завете занимает Бог. Становится ясно, что все остальные персонажи – словно герои второго плана в кинематографе.

Потом идея абсолютизации возрождается у стоиков, а в то время как апостол Павел развивает именно библейский взгляд. Для него, как и в Ветхом Завете, совесть не может быть совершенной. Для Павла совесть может стать правой, но не самостоятельно, а через возрождение в Крещении. Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр. 9:13,14). Однако, это не механический процесс. Очистившись, она нуждается в укреплении и бывает немощной. Какой стоик, услышав о немощной совести воспринял бы это всерьез?! В целом у апостола Павла нет никой абсолютизации совести. Но она может быть очищена. 

-С библейской точки зрения, какую природу имеет совесть? 

- Библейское понимание совести сложное. Если исходить не из богословия, что нам все дано, а задача христианина лишь подставлять цитаты, если смотреть на историю, то можно сказать, что понимание идеи нравственного индикатора, способности различать добро и зло формировалось постепенно. В то же время ни ветхозаветные авторы не поясняют, что они подразумевают под сердцем (по-видимому, это было для них очевидно), ни апостол Павел не вводит никакого объяснения. Он просто употребляет термин «совесть», и для читателей должно быть понятно, что он имел в виду. 

Интересно, что в Евангелии нет ни одного упоминания совести[12]. Ветхозаветный принцип «если есть рядом Бог, то никакая внутренняя интроспекция не нужна» применим и здесь – если рядом Христос, ты должен ориентироваться на Него, а не на собственную совесть. Когда Христа рядом нет, когда Он вознесся, лишь тогда она становится мерилом правильности. 

Апостол Павел – «богослов совести» в Новом Завете – порядка 30 раз (в разных рукописях по-разному встречается этот термин) употребляет слово «совесть». Он наиболее подробно описывает природу совести. Для него совесть не закон сама по себе, а способность использовать Закон. «Дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2:15). Закон написан в сердце – явная параллель с Ветхим Заветом, а уже само сердце, или сама совесть способны использовать этот Закон. 

Отдельная интересная тема – мнительная совесть, которую он упоминает в послании к Тимофею. При внимательном анализе оказывается, что совесть может быть не только немощной и лукавой, но и чрезмерно карающей. И тогда человек оказывается буквально «сожжен совестью своей» (Тим. 4:2). 

- Так совесть - голос Божий или социальная установка? 

- Минимальный Закон, базовые установки в человеке есть изначально. Человек может просветить свою душу Законом Божьим. По мере взросления человек принимает какую-то нормативную этику. Он может принять библейскую, может принять в качестве нормы законы общества. В каком законе он будет воспитан, в таком законе он и будет жить и по такому закону его будет судить совесть. Можно ли сказать, что совесть – голос Божий? Если говорить не в буквальном смысле и не иметь ввиду, что в нашем сознании звучит голос Бога, но опосредовано, через просвещенную Евангелием совесть действительно говорит Бог. 

Нужно быть реалистами. Исследования показывают, что, например, китайская цивилизация нашего понимания совести не знает. Более того, некие африканские племена, практикующие каннибализм, не знают совестных установок, которые знаем мы и считаем их общечеловеческими. Но если совесть есть голос Божий по определению, выходит, она должна действовать во всех одинаково. Но этого нет. Значит, и совесть у всех по-разному настроена. Именно поэтому совесть не может быть абсолютным ориентиром, при том, что на этом настаивают многие неверующие люди. Есть исследователи, которые так и говорят: «Совесть есть единственный судья». Да и кто же еще должен быть судьей? 

И действительно, если Бога нет, кто может стать для меня абсолютным судьей? 

Христиане понимают, что совесть, конечно, сотворена Богом, но должна быть очищена крещением и настроена по Евангелию. У нас есть ориентиры: Писание и Предание с одной стороны, и совесть с другой. И мы должны привести их в гармонию. В древности, когда существовал порядок катехизации, первый этап, самый долгий (три года), был посвящен именно этому. На протяжении трех лет основной задачей человека было формирование нравственного навыка жизни по совести, которая в свою очередь должна была настраиваться по Евангелию. В этот период катехумен читал Писание, знакомился с христианской жизнью, но это не носило характер обучения. Единственное, что от него требовалось – развить, в первую очередь, навык нравственной жизни и уж затем жизни молитвенной, богослужебной, навык веры. 

- У вас есть свое понимание того, что такое совесть? 

- Если говорить о моем понимании, то я совесть объясняю через призму богословских взглядов прп. Максима Исповедника. Существует «логос» – замысел Божий о нас. Человек реализует себя по-своему через «тропос» – способ реализации логоса. Совесть – не просто способность различать добро и зло, но также и рупор, который призывает, влечет, тянет к тому, чтобы тропос существования совпадал с логосом. Словно сила, которая тянет стрелку компаса к северу. То есть существует некое направление и внутренняя нравственная сила, квинтэссенцией которой является совесть. У человека, который живет в завете этот ориентир настроен верно, но в силу неправильных мировоззренческих установок, он может меняться. Например, у пророка Исаии есть слова о язычнике: «Обманутое сердце ввело его в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: «Не обман ли в правой руке моей?» (Ис. 44:20)». 

У. Х. Хант "The Awakening Conscience" (1853)

Источник: Tate Britain

Уместно вспомнить того же пророка, который говорит о людях, «которые зло называют добром и добро – злом, тьму почитают светом и свет – тьмою, горькое почитают сладким и сладкое – горьким» (Ис. 5:20). А по слову ап. Павла немощная совесть может располагать человека к неверному: Совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное»? (1 Кор. 8:10). 

Кроме того, когда апостолу Петру является плат с различными животными и повелевается «заколоть и есть», апостол отказывается, добавляя: «Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого» (Деян. 10:9-23). На что Петр ориентируется в своем отказе? На свое представление о добре и зле. А ему говорится, что нравственные установки надо изменить. При переходе от Ветхого к Новому Завету нравственные ориентиры изменяются – Христос говорит: «Вы слышали, что сказано древними, а Я говорю вам» (Мф. 5). Новозаветная совесть иная, более просвещенная, возвышенная. 

- В продолжение вопроса о совести и Священном Писании. Примерно три четверти американских католиков (73%) говорят, что они «очень сильно» полагаются на свою совесть, когда сталкиваются с трудными моральными проблемами. Для сравнения: 21% католиков Америки обращаются к учению католической церкви при возникновении моральных дилемм, 15% верующих ищут ответ в Библии и 11 % полагаются на священника[13]. 

О чем свидетельствует эта статистика? 

- Так и должна примерно распределяться нравственная жизнь человека. Как говорил владыка Антоний Сурожский, задача духовника – сделать самого себя ненужным[14], то есть вырастить человека нравственно самостоятельного. Апостол Павел, апостол Петр, да и многие Святые отцы писали, что человек должен научиться жить по совести. Потому что ни один закон, даже самый совершенный, ни один духовник, даже самый мудрый, не пропишет весь путь, а совесть всегда с тобой. Она судья, если правильно настроена, содержится в чистоте, питается Словом Божьим. Поэтому бóльшую часть нравственных вопросов должен решать сам. 73% ориентируются на совесть.

Для апостола Павла совесть не закон сама по себе, а способность использовать Закон.

21% обращается к учению Церкви. Иногда, действительно, необходимо знать какой-то конкретный ответ на вопрос. Например, по проблеме ЭКО. Лучше обратиться к Церкви и узнать при каких условиях ЭКО плохо, а при каких – допустимо. 

15% регулярно обращаются к Библии. Это, конечно, печально. Потому что Библию надо читать и размышлять над ней регулярно. Она должна быть духовной пищей все время. 

Не очень понятно в статистике, о чем идет речь, когда говорится об 11% верующих, регулярно обращающихся к священникам. 

Если речь идет о том, что они все время приходят и все спрашивают у священника, то это – порочный путь, потому что священник должен быть руководителем на определенном этапе, но священник не должен быть тем, на кого можно свалить ответственность.

А если священник – тот, с кем советуются, то это верный путь. Как говорится в книге Притч: «Во многом совете – спасение» (Притч. 11:14, пер. Юнгерова). 

- Я не нашел более свежих статистических данных, но в июне 2013 г. россияне ответили на вопросы о том, в каких сферах работают сейчас «самые умные, талантливые, способные люди в нашей стране», а в каких – «самые честные, совестливые и порядочные». Выяснилось, что на втором месте среди поприщ для совестливых после науки (лидер мнений) стоят «религиозные организации, РПЦ». 

Именно руководящие работники – и только они – называют Церковь местом, куда прежде всего надо идти тем, кто хочет быть честным и порядочным (правда, что там место для умных, среди них скажут только 3%). Когда-то, говорят, Церковь была очень нужна поступавшимся совестью купцам. Теперь она в 6 (шесть) раз больше, чем предпринимателям, необходима тем, кто на руководящих должностях[15]. 

- Во-первых, я не думаю, что что-то изменилось с тех пор. Разве что ухудшилось, потому что кампания, которая вокруг Церкви развернулась (мы не будем обсуждать ее природу и причины) не добавляет положительных очков Церкви.

Почему на первом месте наука? Потому что наука воспринимается как вещь объективная. С точки зрения науки – физики, химии, например – ложь недопустима, потому что результаты исследования публикуются в рецензируемых журналах, данные проверяются многократно. Исследования должны быть верифицируемыми, обоснованными. 

Кроме того, не очень много я видел ученых, которые ездят на дорогих машинах, живут в огромных домах и прочее. Напротив, образ настоящего ученого – образ бескорыстного труженика на благо процветания науки и общества. 

Но то, что священников ставят на второе место – это огромный кредит доверия, который до сих пор существует в обществе. Этот кредит доверия надо оправдывать! Он не бесконечен. 

- Какой, по Вашему мнению, должен быть топ-5 профессий, в которые идут совестливые люди? 

- На мой взгляд, совестливыми должны быть все! Но особенно совестливыми должны быть те, от кого зависят другие люди. Мы можем посмотреть на Ветхий Завет, сколько внимания там уделено социально значимым заповедям. Например, вовремя выплаченной зарплате, ведь от твоего поступка по отношению к другому зависит его жизнь, благополучие. 

Поэтому руководитель любого уровня должен помнить о ближнем. Чем выше человек поднимается, тем более совестливым он должен быть, потому что от него зависит еще больше людей. 

А если говорить о сферах, то чиновники, конечно, потому что от них зависит жизнь людей. Врачи, потому что от них зависит жизнь людей. Учителя, потому что от них зависит жизнь людей. 

- Медицина и образование занимают третье и четвертое место в рейтинге доверия россиян соответственно. 

- Именно. Далее я бы поставил полицейских, потому что у них есть власть и сила. Иоанн Креститель говорил военным не брать лишнего (Лк 3:14)[16], так как они имели власть отнимать имущество, конфисковывать средства и прочее. Используйте свою власть только на благо. Как апостол Павел говорит: «Начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим 13:4). Так должно быть. Но ведь так не всегда происходит. 

И, разумеется, совестливыми должны быть священники, потому что от них зависит духовная жизнь другого человека. 

То есть, твоя личная нравственность очень важна, но если ты грешишь – вредишь сам себе. И ты сам с Богом в своём сердце будешь разбираться.  Но то, какое лицо ты являешь перед другим – это может соблазнить. Если посмотреть на аскетическую практику – о чем я говорил на Покровской конференции в МДА – для отцов-пустынников один из важнейших принципов – не соблазнить совесть ближнего. Теоретически рассуждения о совести чрезвычайно интересны, но любой христианин, кем бы он ни работал и какую бы должность ни занимал, должен помнить слова апостола: «Уязвляя немощную совесть их [ближних], вы согрешаете против Христа» (1 Кор 8:12). То есть мы должны жить так, чтобы быть правильным примером для всех, кто нас окружает.

[1] Макарий Великий, прп. Духовные беседы. Беседа I.

[2] Платон. Государство 4 

[3] https://eparhia-saratov.ru/Content/Books/27/7.html

[4] Иоанн Златоуст свт. О ревности и благочестии и о слепорожденном

[5] Иоанн Златоуст свт. Восемь книг на тему Бытия. Слово VII

[6] «Сократ. Благодаря божественной судьбе с раннего детства мне сопутствует некий гений – это голос, который, когда он мне слышится, всегда, что бы я ни собирался делать, указывает мне отступиться, но никогда ни к чему меня не побуждает. И если, когда кто-нибудь из моих друзей советуется со мной, мне слышится этот голос, он точно таким же образом предупреждает меня и не разрешает действовать».

(Платон. Феаг // Собрание сочинений в 4-х томах, Том 1, М.: Мысль, 1990 г., с. 22-124).

См. также: Платон. Апология, 31d, 40а-с. Ксенофонт. Воспоминания, I, 1, 2, 4; Защита Сократа на суде, 12

[7] Еврипид. Трагедии. В 2-х т. Т. 2. М., 1999, С. 325. (Орест 396).

[8] Joannes Stobaeus Ioannis Stobaei anthologium, 5 vols., / Wachsmuth, C., Hense, O., ed. Berlin, Repr. 1958. (TLG 2037/1 4,52b,36:1)

[9] Платон, Феаг / Собрание сочинений в 4-х томах, Том 1, М., «Мысль», 1990 г., с. 122-124

[10] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 273. (7,88)

[11] Breasted J. The Dawn of Conscience. 1933. C. 255.

[12] Есть один отрывок в истории о женщине, взятой в прелюбодеянии: «Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних» (Ин. 8:9). Но ни в одном древнем тексте «совесть» не встречается, лишь в поздних рукописях. Слово было вставлено для того, чтобы стала понятна причина ухода фарисеев. Первыми молча покидают место старшие и последними уходят младшие.

[13] https://www.pewresearch.org/fact-tank/2016/04/19/most-catholics-rely-heavily-on-their-own-conscience-for-moral-guidance/

https://www.pewforum.org/2016/04/12/few-americans-turn-to-religious-leaders-for-advice-when-making-major-life-decisions/ 

[14] «Одна из задач духовника в том, чтобы воспитать человека в духовной свободе, в царственной свободе чад Божиих, и не держать его в состоянии инфантильности всю жизнь: чтобы он не прибегал всегда по пустякам, пусто, напрасно к своему духовному отцу, а вырос в такую меру, когда он сам научится слышать то, что Дух Святой глаголет неизреченными глаголами в его сердце». (Духовность и духовничество // Быть христианином. https://azbyka.ru/otechnik/Antonij_Surozhskij/byt-khristianinom)

[15] https://www.vedomosti.ru/newspaper/articles/2013/07/09/gde-um-chest-i-sovest-nashej-epohi

[16] Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем (Лк 3:14)