Решение Синода Константинопольского Патриархата от 11 октября – комментарий специалиста по церковному праву

Для начала определимся, что речь пойдет о коммюнике, опубликованном 11 октября по итогам заседания Синода 9–11 октября. Подлинный греческий текст этого коммюнике размещен на официальном сайте Константинопольского Патриархата (https://www.patriarchate.org/-/communiq-1?_101_INSTANCE_MF6geT6kmaDE_languageId=el_GR). Это важная оговорка, так как серьезный анализ предполагает обращение к первоисточнику, а не к цитатам или пересказам. И еще: наш комментарий будет иметь исключительно церковно-правовой характер; мы не станем оценивать рассматриваемый документ с политической или богословской точки зрения.

Важно отметить, что перед нами именно коммюнике (Ἀνακοινωθέν) — сообщение о принятых Синодом решениях, а не сами эти решения (Ἀποφάσεις). Неудивительно поэтому, что мы не находим здесь какой-либо аргументации («мотивировочной части», которая должна присутствовать в судебных и административных актах). Документ лишь констатирует, чтó именно решил Синод «после подробного обсуждения».

Суть коммюнике заключена в первом из пяти его пунктов. Здесь сказано, что подтверждается ранее принятое решение, согласно которому Вселенский Патриархат приступает к предоставлению автокефалии «Украинской Церкви». Пункты 2–4 указывают на конкретные шаги в этом направлении, сделанные Синодом: восстановление ставропигии в Киеве, воссоединение с Церковью раскольников из УПЦ КП и УАПЦ, аннулирование синодальной грамоты 1686 г. Пятый пункт содержит декларативный призыв ко всем заинтересованным сторонам избегать насилия, чтобы сохранились «мир и любовь Христова».

Итак, дарование автокефалии пока не произошло, но подготовка к нему налицо. Причем односторонняя: из коммюнике следует, что Константинопольский Патриархат считает себя вправе самостоятельно принимать любые решения, касающиеся церковных дел на Украине, безо всякого участия Русской Православной Церкви. Провозглашение такого подхода, на наш взгляд, способно привести к настоящему хаосу как в украинском, так и (в перспективе) в мировом Православии. Чтобы предотвратить это, необходимо как можно скорее возобновить переговоры Московского и Константинопольского Патриархатов (к этому вопросу мы вернемся в конце комментария).

В пункте 3 коммюнике говорится, что были приняты апелляционные жалобы Филарета (Денисенко), а также Макария (Малетича) и их последователей, которые оказались в расколе не по догматическим причинам, и решено восстановить Денисенко и Малетича «в их архиерейском или священническом сане», а их паству — в общении с Православной Церковью.

Напомним, что митр. Филарет (Денисенко) был лишен сана Судебным деянием Архиерейского Собора РПЦ 11 июня 1992 г. В этом документе было также указано, что признаются недействительными все рукоположения, совершенные Филаретом с 27 мая 1992 г. Впоследствии Архиерейский Собор РПЦ издал специальный Акт об отлучении от Церкви монаха Филарета (Денисенко) от 6 июня 1997 г., согласно которому Филарет был отлучен от Церкви через анафематствование — в том числе и потому, что совершал «кощунственные лжехиротонии» после того, как был лишен сана.

Поскольку в коммюнике сказано не о «признании» Денисенко, а лишь о его «восстановлении», причем только в сане, а не в должности, получается, что Константинопольский Патриархат считает Денисенко «митрополитом Филаретом» (не Патриархом!), не занимающим архиерейской кафедры. О хиротониях, совершенных Филаретом после лишения сана, коммюнике умалчивает. Что касается статуса епископов и священников УПЦ КП, то из коммюнике можно сделать вывод, что они — по крайней мере те из них, кто подавал жалобы в Константинополь вместе с Филаретом, — тоже «восстанавливаются» в том сане, который имели до ухода в раскол. Очевидно, попытка реализовать такое решение вызовет массу проблем, хотя бы потому, что Филарет и его иерархи, очевидно, будут настаивать на признании их «в сущем сане». При этом, согласно 4-му канону Антиохийского Собора, епископ или пресвитер, лишенный сана церковным судом и продолжающий совершать священнодействия (включая и рукоположения), автоматически лишается права обжаловать вынесенный приговор и не может быть восстановлен в сане. Почему Константинопольский Патриархат не обращает внимания на явное противоречие решения своего Синода этому канону, совершенно непонятно.

Заметим также, что в коммюнике о принятии жалоб сказано как о действии, совершенном согласно канонической привилегии Константинопольского Патриарха, которая дает ему право рассматривать апелляции архиереев и клириков всех Поместных Церквей на решения органов власти той Церкви, к которой они принадлежат. О существовании такой привилегии неоднократно заявляли в последние десятилетия представители Фанара, ссылаясь на 9-й и 17-й каноны IV Вселенского Собора и различные факты церковной истории (в основном поздневизантийского периода). Однако в Византии особое правовое положение Константинопольского Патриарха было обусловлено сугубо политическими причинами: нахождением его кафедры в столице империи и аналогией, которая проводилась между императором и «столичным» архиереем. Если император был вправе пересмотреть решение любого светского суда, то подобное полномочие порой реализовывал и Константинопольской Патриарх в сфере судопроизводства церковного. После же гибели Византии всякие основания для продолжения такой практики исчезли. А когда в 1800 г. по решению Константинопольского Синода и Патриарха был издан новый официальный сборник канонов — Пидалион, 9-й и 17-й каноны Халкидонского Собора в нем были истолкованы в том смысле, что Константинопольский Патриарх имеет право принимать апелляции только от архиереев и клириков своей Церкви. Поэтому сейчас, провозглашая упомянутую «привилегию», Фанар прямо нарушает собственное церковное законодательство (насколько известно, Пидалион до сих пор не отменен).

Таким образом, с точки зрения Русской Православной Церкви решение о Филарете и других украинских раскольниках является незаконным и недействительным прежде всего по процессуальным причинам: Синод Константинопольской Церкви был просто не вправе пересматривать судебные акты, принятые в иной Поместной Церкви.

Теоретически можно признать недействительным любой правовой акт, если будет доказано, что он, например, был принят под влиянием насилия или обмана. В данном случае Фанар исходит как раз из того, что грамота о Киевской митрополии была издана Синодом в 1686 г. по причине «обстоятельств того времени», то есть из-за давления, которому подвергался Вселенский Патриархат со стороны Москвы. При этом содержание грамоты, по мнению Константинополя, сводилось к тому, что Патриарху Московскому передавалось лишь право рукополагать митрополита Киевского, который должен быть оставаться в «канонической зависимости» от Константинопольского Патриарха.

Как бы ни толковать сейчас саму грамоту и исторический контекст, в котором она появилась, церковная практика в течение более чем 300 лет складывалась вполне определенно: Киевская митрополия со всеми входящими в нее епархиями фактически полностью находилась в юрисдикции Российской (Русской) Православной Церкви, а Фанар не заявлял на эту митрополию никаких прав и тем более не осуществлял их. Поэтому здесь может быть применена по аналогии норма о «давности владения» приходами, закрепленная в упомянутом выше 17-м каноне Халкидонского Собора. Согласно ей не допускается оспаривание прав епископа, который управлял приходом на протяжении свыше 30 лет. В нашем же случае прошел срок, в десять раз более долгий!

Кроме того, попытка воплотить в жизнь это аннулирование грамоты опять-таки приведет к путанице. Во-первых, как быть с многократным изменением границ Киевской митрополии за три истекших столетия? В XVII в., к примеру, она не включала в себя Крым и юго-восточные области нынешней Украины (Новороссию). Должна ли теперь власть Киевского митрополита распространяться на эти территории? Далее, считает ли Константинополь, что он не только вернул себе право рукополагать епископа на Киевскую кафедру, но и обладает всей полнотой церковной власти над УПЦ МП? И сохраняются ли права «широкой автономии», которые предоставлены УПЦ МП патриаршим Томосом и действующим Уставом Русской Православной Церкви? Возникает вопрос и по поводу второго пункта коммюнике, которым предусмотрено восстановление в Киеве ставропигии Вселенского Патриарха. Если вся Киевская митрополия (совпадает она с УПЦ МП или нет) находится под властью Константинопольского Патриархата, то киевская ставропигия, видимо, должна представлять собой отдельные учреждения или органы (монастыри? представительства?), подчиненные непосредственно Патриарху. Почему же коммюнике не говорит, какие конкретно институции в Киеве имеются в виду? Вопросов больше, чем ответов, и это естественно в ситуации, когда пытаются в одночасье перестроить «церковное здание», созидавшееся несколько веков.

Возможен ли компромисс между двумя Поместными Церквями? Конечно, и возможен, и необходим. Другое дело, что конкретные условия и пути достижения такого соглашения должны определять уполномоченные органы церковной власти. Мы же, выражая свое частное мнение, можем лишь высказать некоторые общие соображения на этот счет.

Любой компромисс, чтобы быть жизнеспособным, должен вырабатываться в ходе детального обсуждения, предполагающего, в частности, широкое привлечение экспертов (в данном случае — специалистов по церковному праву и историков Церкви). Необходима также тщательная проверка информации о действиях и заявлениях участников диалога, чтобы отсеивать всякого рода «фейковые новости» и слухи, провоцирующие обострение конфликта. В последние месяцы, например, активно распространяются сообщения о якобы принятом в Константинопольской Церкви решении о допустимости второбрачия клириков, которые пока не находят официального подтверждения.

Для достижения компромисса нужна также общая правовая база — некая система правовых норм, которую стороны признают для себя обязательной. Проблема в том, что «канонический корпус», который в Православной Церкви по традиции считается основой общецерковного законодательства, в его нынешнем виде вряд ли подходит для этой роли. Мы уже указывали, что некоторые каноны — к примеру, об апелляциях — понимаются в разных Поместных Церквях различным образом. Если говорить о канонах в целом, то они принимались более тысячи лет назад в совершенно иных социально-политических и культурных условиях, за долгую историю приобрели «шлейф» в виде комментариев и правоприменительной практики, подчас весьма противоречивой, а тексты их до сих пор недостаточно хорошо изданы и исследованы. Многие правовые явления, существующие в современной Православной Церкви, канонами вообще не предусмотрены. Возникающая по этим причинам правовая неопределенность во многих областях церковной жизни препятствует урегулированию конфликтов, как внутренних, так и межцерковных. Поэтому в перспективе необходим пересмотр канонических норм и выработка нового общецерковного законодательства, отражающего современные реалии.

Альберт Бондач,
преподаватель Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. Святых Кирилла и Мефодия, автор более 70 научных работ по церковному праву и истории.
http://independent.academia.edu/АльбертБондач

*Настоящий комментарий составлен до заседания Синода РПЦ 15 октября 2018 года и не учитывает принятых на нем решений.