Митрополит Иларион: Рахманинов изгнал «итальянщину» из русской музыки

В этом году отмечается 150-летие одного из величайших русских композиторов — Сергея Рахманинова. В Страстную неделю телеканал «Культура» показал документальный сериал «Русское церковное пение от знаменного распева до Рахманинова», автором которого стал архиерей Русской Православной Церкви и композитор — митрополит Будапештский и Венгерский Иларион (Алфеев). В эксклюзивном интервью РИА Новости он поделился историей создания сериала, рассказом о роли Рахманинова в русской церковной музыке и перспективах развития современной духовной музыки.

— Владыка, когда и с какой целью был создан ваш сериал, в чем его актуальность?

— Я долгие годы изучал русское церковное пение, с тех пор, как 15-летним мальчиком познакомился с замечательным знатоком древних распевов, композитором и музыковедом Владимиром Ивановичем Мартыновым. Он занимался со мной на дому и рассказывал мне такие интересные вещи, которые я не слышал ни от кого – ни до, ни после. Именно он объяснил мне главный принцип, по которому строился знаменный распев и другие древние распевы. Он рассказал мне о том, почему древнее пение было одноголосным и в чем богословский смысл пения «единеми усты и единем сердцем». Он объяснил мне, что такое «трисоставное» ангелоподобное пение, о котором рассказывается в «Степенной книге». Потом уже я изучал древние распевы самостоятельно, в том числе в кабинете древних рукописей Московской Консерватории.

А «Всенощную» Рахманинова я тоже узнал примерно в том же возрасте. Во-первых, она исполнялась раз в год в храме на Ордынке, и я приходил ее там слушать. А во-вторых, мой учитель по гармонии в школе имени Гнесиных Алексей Алексеевич Степанов однажды принес это сочинение на урок, узнав о том, что я верующий и хожу в церковь. И мы вместе с ним по партитуре разобрали его от начала до конца.
В последующие годы я продолжал изучать церковную музыку, писать о ней, а также и сам писал музыку для богослужения.

И вот, когда года три назад меня пригласили на заседание оргкомитета по празднованию юбилея Рахманинова, мне пришла в голову мысль подготовить документальный сериал о русском церковном пении до Рахманинова включительно. Идея была с благодарностью принята, министерство культуры выделило грант на съемки. Мы снимали в разных местах — в Москве, Санкт-Петербурге, Новгороде. Записали пение ведущих хоровых коллективов и представили панораму развития русского церковного пения в течение почти десяти веков — от Крещения Руси в 1088 году до революции 1917 года.

— Сергей Рахманинов родился 1 апреля 1873 года — 150 лет назад. Почему он представлен вами как «вершина» русского церковного пения? Что было и есть после него?

— Я считаю, что произведения Рахманинова были подлиной вершиной всей истории развития русского церковного пения. И не только потому, что ни один из церковных композиторов последующего времени не превзошел его по уровню музыкального мастерства. Но еще и потому, что именно Рахманинов сумел сделать то, над чем безуспешно бились композиторы XIX века: «возродить первобытную старину», но в обновленном, преображенном виде. Он сумел создать музыкальный стиль, хотя и новый, но глубоко национальный по духу и опирающийся на древние, исконно русские распевы.

— Используются ли наработки Рахманинова в современном богослужении Русской Православной Церкви, каким образом?

— Музыка Рахманинова очень сложная и доступна только самым высокопрофессиональным хорам. А вот если говорить о «наработках», то, пожалуй, влияние на дальнейшее развитие церковного пения он оказал огромное, и многие композиторы последующего периода так или иначе продолжали именно ту линию, которую наметил он. Это относится и к Максимилиану Штейнбергу, чьи песнопения Страстной седмицы не так давно были обретены и впервые исполнены. И к Николаю Голованову, многолетнему главному дирижеру Большого театра, который писал церковную музыку «в стол», так как исполнять ее в условиях советского атеистического режима было невозможно. И тех ныне живущих композиторов, которые пробуют свои силы в области церковной музыки.

— Планируются ли в вашей епархии мероприятия, приуроченные к празднованию в этом году 150-летия Рахманинова?

— В Венгрии планируется осенью проведение музыкального фестиваля, посвященного творчеству Рахманинова. В прошлом году аналогичный юбилей был посвящен Скрябину.

— Второй фильм вашего сериала, посвященный западному и католическому влиянию на церковное пение при дворе в XVIII веке, называется «Итальянщина». Изменения в церковном пении были для Церкви положительными или отрицательными? Надо ли избавляться от «итальянщины» в церковной хоровой музыке, реконструируя более ранние формы?

— «Итальянщиной» в XIX веке называли то направление в русской церковной музыке, начало которому положили итальянцы, служившие руководителями Придворной певческой капеллы — Сарти, Галуппи и другие.

Учениками итальянцев и продолжателями их дела были русские композиторы Бортнянский, Березовский, Ведель, Дехтерев и другие. Вот как о них отзывался Чайковский в письме к баронессе фон Мекк: «Я признаю некоторые достоинства за Бортнянским, Березовским и проч., но до какой степени их музыка мало гармонирует с византийским стилем архитектуры и икон, со всем строем православной службы». В другом письме Чайковский был еще более резок: «Все эти ведели, дехтеревы и т.п. любили по-своему музыку, но они были сущие невежды и своими произведениями причинили столько зла России, что и ста лет мало, чтобы уничтожить его. От столицы до деревни раздается… слащавый стиль Бортнянского и — увы! — нравится публике».
Однажды Чайковский посетил богослужение в Киевском Братском монастыре. По окончании его он написал письмо епископу Михаилу (Лузину), возглавлявшему богослужение: «Но когда закрылись царские врата и певчие… стали, собравшись с силами, исполнять бездарно-пошло сочиненный, преисполненный неприличных для храма вокальных фокусов, построенный на чужой лад, длинный, бессмысленный, безобразный концерт, я чувствовал прилив негодования, которое чем дальше пели, тем больше росло. То гаркнет диким ревущим рыканием бас соло, то завизжит одинокий дискант, то прозвучит обрывок фразы из какого-то итальянского трепака, то неестественно сладко раздается оперный любовный мотив… О Господи, и когда же, в какую минуту происходит эта музыкальная оргия? Как раз в то время, когда совершается главный акт всего священнодействия, когда Ваше Преосвященство и сослужители Ваши приобщаетесь тела и крови Христовой…».

— Чего хотел Чайковский?

— Чайковский считал, что в церковном пении «нужен мессия, который одним ударом уничтожит все старое и пошел бы по новому пути, а новый путь заключается в возвращении к седой старине и в сообщении древних напевов в соответствующей гармонизации». Сам Чайковский таким мессией не стал. А вот Рахманинову удалось – не столько в «Литургии», сколько во «Всенощной».

В его «Литургии» еще чувствуется влияние Чайковского. В то же время, там есть очень самобытная музыка. И очень проникновенная. «Тебе поем» из Литургии Рахманинова вообще не имеет аналогов. Это песнопение исполняется в тот момент, когда священник в алтаре молится о том, чтобы хлеб и вино стали Телом и Кровью Христа. Композитор так обозначил темп и настроение музыки: «Очень медленно. Еле слышно. Почти без оттенков». Это своего рода музыкальная фреска, подобная фрескам Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Сначала звучит хор, а потом из него выделяется женский голос, который как бы парит над другими голосами.

За несколько лет до того, как Рахманинов написал свою «Литургию», Александр Блок опубликовал стихотворение, вскоре ставшее знаменитым: «Девушка пела в церковном хоре». Рахманинов хорошо знал творчество Блока, написал на его стихи несколько романсов. Вряд ли он мог пройти мимо этого стихотворения. Мне представляется, — и я об этом говорю в четвертом фильме, — что в музыке «Тебе поем» Рахманинов пытался передать то настроение, которое отражено в стихотворении Блока.

А вот во «Всенощной» Рахманинова влияние Чайковского уже никак не просматривается. В ней нет ни одной оригинальной мелодии: все мелодии заимствованы из обихода.

Надо сказать, что это не первое обращение композитора к «Обиходу». В 1897 году Рахманинов написал свою первую симфонию, в основу которой легли темы из «Обихода». Исполнение симфонии в Санкт-Петербурге закончилось полным провалом. Мелодии из «Обихода» не подошли к симфоническому жанру, но Рахманинов понял это слишком поздно. Провал симфонии привел Рахманинова к состоянию глубокой депрессии, из которой он вышел лишь спустя несколько лет. Прошло много времени, а мелодии из «Обихода» продолжали вдохновлять композитора.

Эти мелодии Рахманинов гармонизовал с беспрецедентным мастерством и оригинальностью. Никому из русских церковных композиторов ни до, ни после Рахманинова не удалось добиться такого естественного сочетания древних мелодий с гармонией, основанной на терцовых созвучиях. По сути, Рахманинов во «Всенощном бдении» решил задачу, над которой безуспешно бились Ломакин, Чайковский и другие: задачу освобождения русской духовной музыки от «европеизма» и «итальянщины», придания ей подлинно национального звучания.

— Каковы сейчас тенденции развития хорового пения в Русской Церкви? Есть ли занимающиеся им профессионально композиторы, чего они пытаются достичь, продолжаются ли попытки «возродить первобытную старину»?

— Такие попытки продолжаются, и со времен Рахманинова накоплен значительный массив новой церковной музыки. Некоторые произведения уже прочно вошли в обиход, другим еще предстоит пробить себе путь на церковный клирос. Несколько удивительных по красоте сочинений написал Владимир Файнер. Замечательную музыку пишет Ирина Денисова. Церковную музыку пишут Владимир Борисович Довгань (у которого я учился композиции в Гнесинской школе), Антон Висков, Андрей Микита, Геннадий Лапаев и многие другие. Хотел бы особо отметить митрополита Тульчинского и Брацлавского Ионафана, у которого много замечательной и проникновенной духовной музыки. Когда я служил в храме на Ордынке, у нас постоянно звучали его произведения в исполнении Московского синодального хора.

— Какого развития вы пожелаете в дальнейшем русскому церковному пению? И каковы Ваши творческие планы в области музыки?

— Творческих планов в области музыки у меня нет. В последние месяцы я занимаюсь обустройством на новом месте, пытаюсь навести порядок в епархиальных делах. На это уходит все мое время.

А пожелания мои в области церковного пения сводятся к тому, чтобы наши композиторы и далее черпали вдохновение в древних распевах. Это самая лучшая, самая благодатная почва для развития церковной музыки.

На Светлой неделе портал «Иисус» опубликует все четыре серии документального сериала «Русское церковное пение от знаменного распева до Рахманинова». Следите за анонсами в нашем Телеграм-канале, чтобы не пропустить премьеру.