Иеромонах Иоанн (Гуайта): «Входит ли человек в храм через главные врата или перепрыгивает через забор — не важно»
Источник: "Правмир"
Священнослужитель храма Косьмы и Дамиана в Москве Иоанн (Гуайта) стал знаменитым в одночасье благодаря проявленному им христианскому милосердию. Во время несанкционированного митинга 27 июля он укрыл в храме протестующих от бойцов ОМОН и отслужил вместе с ними молебен о мире. О поступке священника с восхищением писали участники акции, а вслед за ними — соцсети и многие СМИ. Даже далекие от религии активисты были тронуты рукой помощи, протянутой Церковью и одним неравнодушным человеком лично.
Впрочем, сам он не видит в произошедшем ничего экстраординарного – на его месте так поступил бы каждый христианин, уверен священнослужитель. Портал «Иисус» совместно с проектом «Сноб» побеседовал с отцом Иоанном о том, может ли Церковь противостоять власти, кто достоин получить прибежище в храме и о том, как интернет может участвовать в деле примирения общества.
— Церковь — миротворец. Недавно прихожане протестантской церкви Бетель в Гааге 96 дней по очереди вели службу в помещении молитвенного дома, чтобы не дать депортировать армянскую семью Тамразян, которая скрывалась в помещении церкви. Может ли Церковь так поступать? Были бы вы готовы так действовать?
— На этот вопрос мне трудно ответить, потому что я не знаю данную историю. Не знаю, по каким причинам государство хотело этих людей депортировать. Я могу сказать, что Церковь не должна противиться государству по очень простой причине: это сказал апостол Павел. «Противящийся власти противится Божию установлению». Апостол Павел говорит, что вообще нет власти не от Бога. Поэтому безусловно христианин должен подчиняться государству, государственным законам и властям. Вопрос только в том, до какой степени. То есть, скажем, если власти требуют от христианина что-то, что идет против Евангелия, христианской нравственности, заповедей, то, безусловно, христианин не должен подчиняться. Таких примеров в истории Церкви очень много. Представьте себе, что апостол Павел написал эти слова в послании к римлянам, и как раз в Риме, когда начались преследования, все-таки христиане не стали подчиняться приказам императора.
ОМОНовцы оказались православными, и я им напомнил, что насилие — очень тяжкий грех.
В целом, Церковь не должна сопротивляться государственным властям или законам, но, когда государство идет против христианской веры, или явно нарушает базовые общечеловеческие ценности — гуманности, сострадания, справедливости — в таком случае Церковь не только может не подчиняться, а, на мой взгляд, должна сказать во всеуслышание, что власти действуют неправильно.
— Вы говорили в одном из своих интервью, что храм — место прибежища, открытое для всех. Но представим ситуацию: человек ударил другого, но, когда понял, что тот сильнее, бежит укрываться в храм. В ситуации общественного конфликта бывают подобные истории. Стоит ли защищать такого человека и как принять такое решение?
— Начнем с того, что, действительно, храмы очень часто были местами прибежища. Однако это осталось в прошлом, потому что на сегодняшний день в большинстве стран закон позволяет арестовать человека и на территории храма. Поэтому вопрос не такой и актуальный: у храмов нет уже экстратерриториальности.
Когда государство явно нарушает базовые общечеловеческие ценности, Церковь должна сказать во всеуслышание, что власти действуют неправильно.
Ситуации бывают очень разные. Представьте себе, допустим, что правоохранительные органы должны задержать каких-то людей, потому что они нарушают закон. Не важно в чем. А во время задержания людей жестоко избивают. Бывает ведь? Как Вы думаете, вот такого человека, который нарушает чем-то закон — чисто теоретически, участвует в несанкционированном митинге — нужно укрывать, если за порогом храма его жестоко избивают дубинкой по ногам, как вы считаете? Мне кажется, здесь действуют общечеловеческие ценности: мы должны помогать, когда есть угроза жизни, здоровью. Нетрудно это мотивировать христианской этикой, но здесь действует простое человеческое сострадание. Я думаю, что разумно этому человеку помочь, даже если митинг, в котором он участвует, несанкционированный. Но, как вы понимаете, это чисто гипотетический случай!
Отец Иоанн в храме
Источник: @mcliltea / Twitter
— Может так случится, что к вам в общину придет человек, который является сторонником легализации ЛГБТ-браков, или же разделяет политические взгляды, сильно отличающиеся от большинства прихожан. Сможет ли община принять его, несмотря на такое несогласие?
— Если человек совершает какие-то деяния, которые считаются неправильными с точки зрения Закона Божиего и проповедует их, безусловно он может прийти в Церковь, но с покаянием. Он приходит, чтобы изменить свое поведение, свои позиции.
А насчет политических убеждений разговор другой: какая разница, с какими политическими взглядами приходит человек? Я, к примеру, никогда не спрашиваю о них у прихожан. Я занимаюсь другими вещами. Среди моих прихожан есть монархисты, демократы, республиканцы… И никогда не бывает разговора о политических взглядах, к примеру, во время исповеди. Поэтому, безусловно, прийти может человек любой политической партии. Главное, чтобы она не проповедовала никаких античеловеческих позиций. В остальном политическое кредо человека меня не интересует.
— Как примирить людей противоположных политических взглядов?
— Когда люди принадлежат к разным партиям и находятся в единой Церкви, я считаю, это как раз очень хорошо, потому что в этом и есть некое примирение. Очень хорошо, если они члены единой общины. Хотя это и бывает крайне непросто, но все же бывает. Я полагаю, что в большинстве приходов Русской Православной Церкви есть люди, которые придерживаются разных политических взглядов.
Я никогда не спрашиваю у прихожан о политических взглядах.
— Поскольку мы представляем интернет-проект, хотели бы задать такой вопрос: Как вы считаете, как можно использовать интернет в примирительных целях?
— Я думаю, что, безусловно, использовать интернет в примирительных целях можно. Интернет дает нам удивительную возможность сразу знать, что происходит в другой части земного шара. На мой взгляд, это очень серьезная возможность для Церкви. Уверен, что любой интернет-портал может помогать в примирении людей, общества. В трудное время СМИ играют очень серьезную роль. Но примирить людей непросто.
— Есть ли у вас любимые новостные сайты?
— Да, безусловно есть, но я их не назову. У меня их довольно много. Так как я говорю на нескольких языках, я стараюсь читать ежедневно интернет-ресурсы разных стран мира. Что касается российских СМИ, я слежу и за проправительственными, и за оппозиционными ресурсами. Считаю, что очень важно посмотреть на любую проблему с разных ракурсов.
— После случая с митингующими, укрывшимися в храме, вы стали известны очень многим. Как Вы относитесь к этому? И, предположим, завтра к вам придет человек с Вашим портретом на футболке, что Вы ему скажете?
— Не думаю, что я стал такой знаменитостью. Случай, произошедший 27 июля, имел какой-то резонанс по очень простой причине. Мы оказались в центре событий в силу расположения храма. Мы находимся в центре Москвы и события 27 июля были на нашем переулке. Есть даже фотография: в центре храм, с одной стороны правоохранительные силы, с другой — митингующие.
Митинг 27 июля
Источник: @meduza_en / Twitter
Интернет — это очень серьезная возможность для Церкви. Уверен, что любой интернет-портал может помогать в примирении людей, общества.
Я не считаю, что совершил что-то из ряда вон выходящее. Каждый священник в каждом храме Москвы принимает каждый день огромное количество людей. И мы не только можем, но и должны принимать любого человека, приходящего в храм. Это мы и сделали 27-го. А входит ли человек в храм через главные врата или перепрыгивает через забор, это не важно. Человек пришел в храм, и священник должен принять его с любовью. Кроме того, пришедшие еще и молились. Когда они оказались на территории, я предложил им помолиться о мире. А вечером пришли ОМОНовцы и попросили умыться, попить немного воды, и мы их также приняли. Через неделю митинг проходил дальше от нашего храма, поэтому митингующих в храме не было, но также заходили ОМОНовцы. Я их принял, с ними беседовал. Они оказались православными, и я им напомнил, что насилие — очень тяжкий грех. Я сказал им, что, хоть они и обязаны выполнять приказы, должны это делать без насилия. Сказал, что применять насилие против обезоруженного человека — это, во-первых, выражение трусости, во-вторых — грубое нарушение христианской нравственности и просто человечности.
Напоминать о христианских ценностях — это мой долг как священника. Поэтому ничего особенного я не совершил.
Кроме того, многие меня знали еще до того по причине моих служений. Я помогаю проекту «Ной», который принимает бездомных Москвы, участвую в служении в детском хосписе «Дом с маяком», у нас очень большой приход, я преподаю в ПСТГУ, написал книги. Поэтому какие-то люди меня уже знали. Да, появились новые знакомые после того случая. К примеру, сегодня молодой человек пришел в храм, просто потому что читал всю эту историю. Просто пришел в храм посмотреть и познакомиться. Вот, благодаря Интернету, между прочим. Но я не считаю, что это какая-то гиперизвестность: это же смешно.
А если человек придет с моим портретом на футболке, то я просто скажу ему, что это какая-то ерунда. Потому что я не рок-певец, не актер. И главное, я не настолько красив, чтобы меня изображать на футболке!
Беседовал Алексей Шириков