Седмица 32-я по Пятидесятнице

Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать. Он же сказал Ему в ответ: Учитель! всё это сохранил я от юности моей. Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение. И, посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам Своим: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! Ученики ужаснулись от слов Его. Но Иисус опять говорит им в ответ: дети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие. Они же чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись? Иисус, воззрев на них, говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу.

Мк. 10: 17-27

Комментарий митрополита Илариона:

Герой истории, которая звучит в сегодняшнем Евангелии, назван нейтральным словом «некто». Евангелист Марк добавляет подробность беседы этого человека с Иисусом, позволяющую более живо представить описанную сцену: «Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай…».

Тот раздел беседы с богатым юношей, в котором говорится о заповедях, служит примером уважительного отношения Иисуса к закону Моисееву. Отвечая на вопрос юноши, Иисус цитирует не все десять заповедей закона Моисеева. Из десяти заповедей Иисус, согласно Матфею, цитирует шестую, седьмую, восьмую, девятую и пятую, присоединяя к ним ту заповедь, которую считал одной из двух важнейших в законе: о любви к ближнему. В редакции Марка перечисление заповедей звучит так: «не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать» (Мк. 10:19). Иисус ссылается на шесть из десяти заповедей.

В восприятии древних евреев десять заповедей закона Моисеева делились на два списка, соответственно двум скрижалям, на которых они были начертаны (Исх. 31:18; 32:15–19; 34:1–4, 28–29; Втор. 4:13; 5:22): заповеди 1–4, говорящие об отношении человека к Богу, и заповеди 5–10, посвященные взаимоотношениям между людьми. Ответ Иисуса богатому юноше может создать впечатление, что Он считал исполнение заповедей из второго списка достаточным для вхождения в жизнь вечную.

Продолжение истории, однако, говорит об обратном, как и весь контекст нравственного учения Иисуса. Высоко ценя заповеди Ветхого Завета, Иисус предлагал Своим последователям иной путь, не сводящийся к исполнению ни пяти или шести из десяти заповедей, ни всех десяти. Это тот путь духовного совершенства, на который Он указал богатому юноше и по которому юноша не захотел пойти. Путь, предлагаемый Иисусом, не отвергает Моисеево законодательство, но ведет человека значительно дальше.

Святой Прокопий происходил из крестьян Вятской губернии. В двадцать лет родители хотели его женить, но святой тайно ушел в город Хлынов и принял на себя подвиг юродства. Провидя волю Божию, святой Прокопий, как древние пророки, объявлял её наглядным образом. Однажды в вятскую темницу был заключён опальный московский боярин Михаил Татищев. Святой Прокопий, приходя к нему, пытался тянуть узника через решетку или бил по замку тюрьмы. Вскоре боярин был оправдан и освобождён. В другой раз блаженный пришёл в приказную избу, снял с местного воеводы, князя Григория Жемчужникова, шапку и надел на себя. Затем святой Прокопий, как судья, сел на его месте, взял князя за руку, привёл к тюрьме, затворил его в ней и ушёл. Через несколько дней по повелению царя воевода был на неделю заключён в темницу.

Ввиду крайней тенденциозности наших мнимых староверов всюду вводить только осьмиконечный крест с косым – небывалым на древних крестах – подножием – и пренебрегать четвероконечным, я додумывался до начала этого обычая в нашей Церкви, сравнительно недавнего (века XIV или XV), и пришёл к следующему заключению. Наши предки хотели косым поперечником закрепить мысль, что неверный разбойник праведным судом Божиим за богохульство низошёл в ад (что означается нижним концом косого поперечника), а благоразумный разбойник за истинное покаяние и богословие вошёл в рай (верхний конец). Ничего противного вере и благочестию в этом объяснении, конечно, нет, и Церковь употребляет оба вида креста – о четырёх и восьми концах; но косое подножие навязано Кресту Господню напрасно. Богословствуй каждый правильно, согласно с Церковью, но придавать Кресту такую принадлежность, которой на нём не было, – значит делать нововведение в деле, которое свято для всего христианского мира и с действительностью не согласно.