Седмица 17-я по Пятидесятнице

И начал говорить им притчами: некоторый человек насадил виноградник и обнес оградою, и выкопал точило, и построил башню, и, отдав его виноградарям, отлучился. И послал в свое время к виноградарям слугу - принять от виноградарей плодов из виноградника. Они же, схватив его, били, и отослали ни с чем. Опять послал к ним другого слугу; и тому камнями разбили голову и отпустили его с бесчестьем. И опять иного послал: и того убили; и многих других то били, то убивали. Имея же еще одного сына, любезного ему, напоследок послал и его к ним, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его, и наследство будет наше. И, схватив его, убили и выбросили вон из виноградника. Что же сделает хозяин виноградника? - Придет и предаст смерти виноградарей, и отдаст виноградник другим. Неужели вы не читали сего в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла; это от Господа, и есть дивно в очах наших. И старались схватить Его, но побоялись народа, ибо поняли, что о них сказал притчу; и, оставив Его, отошли.

Мк. 12: 1-12

В сегодняшнем Евангелии звучит притча о злых виноградарях. Фигура возлюбленного сына оказывается в притче центральной. Она как бы оттесняет на второй план фигуру хозяина, который так и остается за кадром на протяжении всей притчи. Он принимает все решения, он направляет к бунтарям одно посольство за другим, он выносит им конечный приговор, но он так и не появляется на сцене. Вместо себя он посылает сына, и в этом, конечно же, нельзя не увидеть прямого отражения того, что Иисус многократно говорил иудеям о Своем Отце: Отец послал Сына в мир (Ин. 5:36–37); Сын действует от имени Отца (Ин. 5:17–19); Сын исполняет не Свою волю, но волю Отца (Ин. 6:38).

Центральное значение фигуры сына подчеркивается использованием образа камня, который «отвергли строители», но который «сделался главою угла». Этот образ, заимствованный из Псалтири (Пс. 117:22), указывает на камень, который кладется в основание дома. Апостол Петр говорит об Иисусе Христе как о краеугольном камне веры (1 Пет. 2:6–8).

Ранее, в Кесарии Филипповой, Иисус использовал образ камня применительно к Петру (Мф. 16:18). В притче о злых виноградарях Он использует этот образ применительно к Самому Себе, указывая на центральное значение Своего пришествия в мир для истории не столько Израиля, сколько «народа, приносящего плоды» — спасенного человечества, объединенного в Церковь как Новый Израиль. Так притча постепенно выводит слушателя далеко за пределы темы взаимоотношений между Богом и конкретным народом, приобретая всечеловеческий масштаб.

Как и многие другие поучения и притчи Иисуса, притча о злых виноградарях завершается тем, что люди оказываются разделенными на две группы: уверовавших и не уверовавших, покаявшихся и не покаявшихся, овец и козлов, спасенных и обреченных на мучения. Окончательное разделение должно произойти на Страшном суде, но начиналось оно уже на земле, где одни откликались на проповедь Иисуса и Его чудеса, а других Его слова и действия только все больше и больше раздражали. Эту смешанную реакцию мы наблюдаем и когда рассматриваем чудеса Иисуса, и когда обсуждаем Его поучения и притчи.

Узнать больше вы можете в книге митрополита Илариона «Иисус Христос. Жизнь и учение», размещенной в свободном доступе на нашем портале, а также в книгах серии «Читайте Евангелие».

Также Евангелие дня с митрополитом Иларионом доступно в специально созданном Телеграм-канале.

С первых веков Церковь установила этот праздник. Рождение Богоизбранной Отроковицы принесло радость всему миру, ибо Богочеловек, воссиявший из Неё, разрушил проклятие Божие, тяготевшее на преступном роде человеческом, и низвёл на него благословение Божие, и, поправ всеродную смерть, даровал людям жизнь вечную. Так уясняет Святая Церковь причину настоящей радости. Долго скорбели о неплодии праведные родители Приснодевы, долго и горячо молились о разрешении неплодия, считавшегося наказанием за грехи; много творили милостыни, чтобы преклонить на милость Всемилостивого, и терпели оскорбления от соплеменников, и в этой скорби и молитве и благотворении постепенно очищались духом и воспламенялись любовью и преданностью к Богу. Тесным и скорбным путём Господь ведёт к славе и блаженству избранных Своих.

История двух Богородичных праздников – Рождества Пресвятой Богородицы и Введения во храм Пресвятой Богородицы – даёт пример ситуации, когда подлинное церковное предание было письменно зафиксировано в апокрифе, то есть тексте, происхождение которого неизвестно и который не был написан святыми апостолами. События, лёгшие в основу этих двунадесятых праздников, подробно описаны в апокрифах «Протоевангелие Иакова» и «Евангелие Никодима». Но было бы неверно утверждать, что эти праздники основаны на непризнаваемых Церковью апокрифах. Согласно вере Церкви, в этих апокрифах нашло своё письменное выражение истинное церковное предание о рождестве и детстве Матери Божией. У Церкви нет оснований признавать каноническое достоинство этих двух текстов, но Церковь свидетельствует, что написанное там о рождестве и детстве Пресвятой Богородицы соответствует церковному преданию, и именно предание, а не апокрифы, легло в основу Богородичных двунадесятых праздников.