Седмица 4-я Великого поста. Поминовение усопших

Когда после взятия Казани русскими войсками в Свияжск прибыл протоиерей Тимофей, к нему подошёл старик-татарин и объявил, что желает креститься. «Тридцать лет я был болен ногами, – сказал он. – Когда же власть Московского царя стала сильною, я начал думать: велик русский Бог; Он может дать мне здоровье, если буду веровать Ему. И внезапно мои ноги исцелились». «Татары будут пытаться отвратить тебя от веры», – предупредил его священник. Старик вырвал клок из бороды, разорвал его на части и ответил: «Даже если разорвут меня на части, как разорвал я мои волосы, то и тогда не откажусь от Бога вашего». Он был крещён под именем Стефан. Когда в Казани вспыхнуло восстание, христиане подверглись избиению. Имея возможность бежать, святой Стефан остался в городе и за твёрдость в христианской вере был изрублен мусульманами-фанатиками.

В Древней Руси наивысшим подвигом во время поста считалось милосердие к ближним. Люди в дни поста мирились и прощали обиды. Так, например, Киевский князь Владимир Мономах, воюя с Муромским князем Глебом, «сжалился тем, еже проливашеся кровь в дни Великого поста, и вдаст ему мир». Милостыня бедным рассматривалась как необходимая спутница говенья, придающая ему нравственную ценность. «Аще кто постится, не творя милостыни, то не успевает ничтоже». Яков Рейтенфельс в своём «Сказании о Московии» пишет: «Русские отличаются беспримерною благотворительностью по отношению к бедным, для их просьб у них всегда открыты уши и разжаты руки, так что в Москве можно видеть, как целые толпы нищих получают около домов богатых людей пищу». В XVII веке Павел Алеппский отмечал, что в Москве мало бедных, просящих милостыню, так как было «много домов для помещения их и ежедневная выдача потребного для жизни». Кроме того, бедные были распределены по разрядным спискам между боярами для получения ежедневного пропитания.