Неделя 31-я по Пятидесятнице

Когда же подходил Он к Иерихону, один слепой сидел у дороги, прося милостыни, и, услышав, что мимо него проходит народ, спросил: что это такое? Ему сказали, что Иисус Назорей идет. Тогда он закричал: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Шедшие впереди заставляли его молчать; но он еще громче кричал: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус, остановившись, велел привести его к Себе: и, когда тот подошел к Нему, спросил его: чего ты хочешь от Меня? Он сказал: Господи! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: прозри! вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога; и весь народ, видя это, воздал хвалу Богу.

Лк. 18: 35-43

Исцеление слепца в Иерихоне, о котором повествуется в сегодняшнем евангельском чтении, происходит непосредственно перед тем, как Иисус со славой вошел в Иерусалим, чтобы там встретить Свою последнюю пасху. Оно отражено в трех синоптических Евангелиях. В Евангелиях от Марка и Луки рассказано событие исцеления одного слепого, а в Евангелии от Матфея — о двоих. По мнению блаженного Августина, Иисус исцелил двух слепых, но Марк и Лука упоминают только одного, потому что он был известен, а другой нет.

Иисус велит привести слепца к Нему, а затем задает ему вопрос о том, чего он хочет. Оба эти действия, по толкованию Святых Отцов, имели свое особое значение.

Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Призывает исцеляемого к Себе, чтобы он был на виду у всех, как бы призывая всех засвидетельствовать прежде всего его природных недостаток, а потом — могущество благодати. „Чего ты хочешь от Меня“? Спрашивает его, а присутствующим дает урок. А тот отвечает: „Господи! чтобы мне прозреть“. Заметь, сколько удостоверений потребовалось от исцеляемого, и все это для того, чтобы предупредить извращение истины клеветниками».

Вопрос Иисуса к слепому святитель Григорий Двоеслов комментирует так: «Неужели Тот, Кто мог даровать прозрение, не знал, чего хотел слепец? Но Он хочет, чтобы мы просили, хотя Сам наперед знает, чего мы будем просить, и что даровать нам по нашему прошению. Он заповедует нам непрестанно молиться… Следовательно, за нужное признает, чтобы мы просили Его, для того, чтобы возбудить сердце к молитве».

Евангелие дня с митрополитом Иларионом также доступно в специально созданном Телеграм-канале.

Также слушайте фрагмент из Священного Писания в рамках ультрамарафона «Библия за год. С митрополитом Иларионом».

Хорошо устрояется, чтобы они научились наукам и языку халдейскому, чтобы, когда Даниил станет беседовать с царём о великих предметах, никто не был посредником и не исказил его слов. А остальное для того, чтобы ты познал мудрость Даниила и видел, как он выше чрева. Другой сказал бы: я пленник, не имею необходимой пищи, Бог, конечно, простит меня. Не так поступал он, потому что не для награды и не по страху только, но и по любви он служил Богу, с великим усердием и не мало времени. Три года они учились мудрости и три года постились. Видишь ли благоразумие Даниила? Когда нужно было остерегаться, он был весьма твёрд и предусмотрителен; а когда не было никакого вреда, то он не отказывался изучать язык и мудрость иноплеменников, потому что не учиться предосудительно, а следовать их учению.

Преподобный Иоанн Мосх в своей книге «Луг духовный» приводит ответ аввы Палладия на вопрос учеников, как он решил стать монахом: «В моём отечестве (Фессалоники) за три версты от города жил отшельник Давид. То был муж весьма добродетельный, любвеобильный и строгой жизни. Он провёл в затворе около 70 лет. Как-то ночью стража, охранявшая стены города от варваров, увидела, что изо всех окон келлии старца исходит сильный огонь. Решив, что её подожгли варвары, воины с рассветом бросились к келлии и нашли, что старец невредим и келлия цела. На следующую ночь и потом ещё не раз явление это повторилось. Скоро уже многие горожане и приезжие проводили ночи на стене, чтобы видеть дивный огонь. Явление продолжалось до кончины старца. Я сам видел это чудо много раз. И сказал я сам себе: если и в этом ещё мире Бог прославляет рабов Своих столь великой славой, что же будет в грядущем веке, когда лице их просияет, как солнце? Вот, чада мои, это и было поводом к тому, что я принял иноческий образ».