Антипасха

Следующий за Пасхой воскресный день по богослужебной традиции именуется Церковью «Антипасхой». Присущее каждому воскресенью воспоминание из евангельских чтений на этот раз посвящено явлению Воскресшего Христа Апостолу Фоме. Само греческое название этого дня — «Антипасха», а также образ действий и слова Фомы, его «неверие», стали для множества проповедников и толкователей важным поводом для раскрытия тайн Писания.

Следует отметить, что повествование о явлении Христа ученикам в отсутствие Фомы (Ин. 20:19) прочитывается, в соответствии с хронологией евангельских событий, вечером пасхального дня. В этом эпизоде важно упоминание о том, что община апостолов «по-старому», как в моменты перед крестным страданием Господа, стремилась скрыться от возможных преследователей. Уже в этой попытке остаться незамеченной явлена была чрезвычайная ее уязвимость. Ведь там, где собирались ученики, были двери, в которые можно было войти силой. Перед лицом возможных преследователей Иерусалим был чрезвычайно мал, как невелика была и сама Палестина. Эта простая человеческая конкретика евангельского благовестия почти всегда ускользала от внимания толкователей.

Община боялась, что тех врагов Иисуса, которые еще только позавчера, то есть в четверг-пятницу, привели Его на Суд Римской Власти, добились осуждения, приговора на распятие и смерти, и более того, пытались нарушить покой Его обычного в своей священности человеческого погребения, приставив ко Гробу стражу. Десять собравшихся учеников — Фомы с ними не было — боялись, что враги Господа уничтожат и тех, кто был некогда вместе с Ним. Община осознавала, что эти вполне конкретные враги Иисуса из Назарета, которых она знала по имени, не остановятся ни перед чем, чтобы стереть с лица земли то, что уже стало братством паломников ко Гробу Учителя. Паломников, имена которых были известны врагам. Потому Апостолы собрались за закрытыми дверями.

Но согласно евангельскому тексту, Господь Иисус пренебрег страхом общины учеников. Он появился при закрытых дверях и показал ученикам «руки (и ноги), и ребра свои» (Ин. 20:20). То есть, перед лицом чувствовавшей свою уязвимость общины Господь указал ей на те части Своего Тела, которые уже были для учеников местом, топосом предельной уязвимости Того, Кто прежде, до Своего Крестного Страдания, казался неуязвимым. «А мы надеялись-было, что Он есть тот, Который должен избавить Израиля» (Лк. 24:21). Однако, являясь «дверем затворенным», Иисус совершил то, о чем в секулярном контексте напишет теолог, философ и теоретик власти Карл Шмитт (1888-1985): «Суверенен тот, кто вводит чрезвычайное положение». Воскресение Христово есть суверенное событие, упраздняющее все принятые закономерности хронологии, пространства и времени. Событие, где суверенитет Иисуса из Назарета проявляется в степени, окончательно и бесповоротно позволяющей назвать Иисуса Господом. Описания явлений Воскресшего Общине являются локализованной конкретизацией этого обретенного Им Суверенитета, Его Всевластия, Его Свершившегося Мессианства.

В наши дни Шмитту вторит Джорджо Агамбен, говорящий о том, что современные западные правительства претендуют на право приостанавливать законы с целью продемонстрировать ускользающий, ибо отказывающийся от своего библейского обоснования, суверенитет. Ученики были собраны за закрытыми дверями. «Из опасения от иудеев», — говорит Евангелие. Очевидно, оно было написано, когда община уже начала осознавать, что настоящими иудеями были именно они, эти собравшиеся «из опасения от иудеев» Ученики. Вспомним и слова Апокалипсиса в адрес тех, которые, «говорили о себе, что они иудеи, но они не таковы, но синагога сатаны» (Откр. 2:9). Однако это обличение правителей и народа актуально и для странствующей Церкви. Святоотеческое богословие великой древней карфагенской традиции, вдохновляемое святителем Августином (354-430) в его произведении «О Граде Божием», говорит о самой Церкви как двухчастном теле, в котором одна часть принадлежит Христу, а другая дьяволу. Это смешение сделается особенно очевидным в последние дни, чтобы быть окончательно разделено Господом Иисусом, на словесных овец и козлищ, в День Суда (Мф. 25:32).

«Сказав: «Мир Вам», Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа» (Ин. 20:20). Дверями затворенными, в этой хрупкости и уязвимости человеческого страха, приходит Господь. Чтобы не потревожить и не испугать, Он входит сквозь закрытые двери. Князь Тишины Господь Иисус. «Он показал им руки, и ноги, и ребра Свои», — говорится в 20 стихе 20 главы Евангелия от Иоанна. Эта комбинация цифр, созвучная нашему минувшему 2020 году, когда тема отношения человека к собственной телесности, и, главное, телесности ближнего, звучала по-особому. 

Господь обратился к Фоме: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Ин.20:27). Из Евангелия мы очень мало знаем об апостолах. Они раскрываются как единое целое, как Двенадцать, как общность, как община, и, только позднее, уже за пределами евангельского повествования — в Деяниях и Посланиях — как Церковь. При этом на общем пиру веры Господа и апостолов Фоме было дано удивительно многое. «Пойдем и мы умрем с ним» (Ин. 11:16), — призвал Фома апостолов, когда Иисус сказал общине о том, что идет в Иерусалим «разбудить» Лазаря. По поводу этих слов Фомы, его готовности или неготовности умереть со Иисусом — толкователям было суждено разделиться во мнении. Некоторые видели в призыве Фомы нечто героическое, призыв к солидарности с Господом. Другие же услышали в словах Фомы отчаяние. Нам же видится в этом намеренном соприкосновении слов Господа Иисуса в Евангелии от Иоанна «Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» (Ин. 20:11); «Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там»; «Но пойдем к Нему» (Ин. 20:14-15) и мессианском — то есть безразличном по отношению к жизни и смерти ответе Фомы — «Пойдем и мы умрем с Ним» — подлинное Исповедание, в котором более нет недоговоренности. 

Выражение живой библейской веры, которая есть не вера в закон или предписание, но абсолютная, неподотчетная, трагическая, мученическая вера Тому, Кто однажды сказал: «Я — воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет — оживет» (Ин. 11:15). Так три измерения библейской веры — вера в Бога, веру Богу и вверение себя Богу в следовании за Ним — обрели свое единство в образе апостола Фомы.